Вместе пролога

– Знаете, какая была самая крутая конференция
за последние десять лет?
– Свадьба Саши и Влада.
(Из непроверенного источника)

Вечёр расслабились, сидели у камина.
Вдруг, глядь – из гаража лавина:
Высокие красавцы, на подбор!
И с ними – дядька… Черномор.
(Мой отец о визите участников конференции
в дом профессора Шалаева)

В роли дядьки Черномора – Борис Лукьянчук
(Навеяно байкой Бориса Л. «Как потеряли Мишу»)

Иностранцы часто путают слово «Петь» со словом «Пить».
– А что, это не оно и то же?

05/2012

Вечер первый

Официальный банкет закончился.

– Ну, наконец-то, нормально выпьем, – говорит Миша и начинает всех приглашать в гости к Владу. Толпа вздрагивает и перетекает на парковку.

Гаражная дверь стонет – но выдерживает. Гул наполняет кухню, столовую и террасу. Все возбуждены, остроумны и готовы к продолжению праздника.

Народ разделяется – большая часть гостей интуитивно подтягивается к барной стойке, другая, претендующая на более интеллигентное воспитание, идет смотреть дом из уважения к хозяевам.

– Смотрите, какой я на кухне гранит положил! Черный, блестящий! – с непередаваемой гордостью и возбуждением говорит Влад, поглаживая холодную поверхность гранита.

– Ты что, сам его клал? – тревожно говорит Миша и наливает водки.

– Ну нет, конечно… Зато я выбирал и оплатил! Вы когда-нибудь видели, чтобы я по магазинам ездил или паркет обсуждал? Это я чтоб Сашуньке гнездо свить! Ну нет, посмотрите, где вы еще видели такой гранит? Какой холодный, черный! Называется «звездное небо», – не унимается Влад.

– Влад, ты что хочешь, чтобы мы его на зуб попробовали? – Миша постукивает по граниту пальцами и наливает водки себе и Владу. – Давайте лучше выпьем.

– Вообще-то, ножом его надо, – вдруг тихо и серьезно говорит Миша, доверительно повернувшись к моему отцу, как самому вменяемому из хозяев, – если гранит настоящий, то царапин не будет, нож скользить должен…

– Я знаю только одного человека, который даже мертвого может напоить – это Миша, – авторитетно заявляет Влад. – Он даже Сашуньку заставил на корабле водку пить и закусывать шпротами! Да что там водку пить! Он ее даже с постели ночью поднял – а это вообще никому не под силу!

– Он просто завалился ночью в каюту и стал давить на мое самосознание, – недовольно отзываюсь я. – Вставай, говорит, физтешка ты или нет?

Публика все больше разогревается, около камина раздаются громкие голоса, смех и звон бокалов. Начинают бренчать гитарные струны. Поют и пьют с наслаждением и со вкусом – в голос и без голоса. Атмосфера теплеет, гости разогреваются и напевать начинают даже те, кто не знает ни слов, ни мелодии, ни человека, который взял гитару.

Пестрая академическая среда распускает крылья, ухаживает за женщинами и с завидным постоянством подливает последним вино.

– Ой, пропустите, там девушке плохо! – Моти рвется в гостевой туалет завязать знакомство. Его вовремя останавливают и дают выпить. Разговор вращается вокруг боевой славы, дам, несостоявшихся научных публикаций и интимных связей.

Дым дорогих сигар и густой аромат копченого виски добавляют пост-конференционному вечеру немного благородства…

Вечер второй

Если честно, то помнится мало. Пели и пили.

– Я вот Сашку все время ревную. Ну, признавайся, есть к кому ревновать? Кто тебе нравится?

– Ты.

– Интересно, что мне сегодня Миша приснился.

– Ничего себе, это в день перед свадьбой-то? Я же романтик, а ты мне такое говоришь!

Все напрягаются.

– Да ладно, я же физтешка…

– Миша, тот который из Швеции, у нас самый элегантный, – шепчет мне Влад. – Вон, как полированный сверкает. И оправа крутая. Может, мне тоже побриться?

– У тебя фактура не та.

– Это ты так тактично намекаешь, что у меня голова неправильной формы?

– Не расстраивайся, Влад, у меня тоже вся голова комкастая, – радостно добавляет Саша, услышав наш разговор…

Вечер третий

После венчания, свадебного банкета, танцев, слез и смеха, далеко за полночь, Миша твердым голосом произносит:

– Влад, ну вы же не планируете сейчас пойти вдвоем домой на первую брачную ночь?

– Все едем к Владу! – провозглашает Миша и толпа радостно устремляется к выходу из банкетного зала.

– Хоть поедим и выпьем нормально, – говорит Таня. – Турицын, вези меня, я голодна, – прибавляет она капризно.

Сонный дом вздрагивает под натиском толпы. Самым последним приезжает Яша, которому доверили доставку четверых.

– Вы куда пропали?

– Меня полиция остановила. Полицейский стоял, стоял, смотрел, вглядывался – а у меня из салона, как из винного погреба несет! А я не пью. Вот такой облом. Отпустил.

Дом заполняют голоса, суматоха, хруст белых багетов. Хлопают двери, пробки, и дверца холодильника. Профессора развязно хохочут и острят с разгоряченными дамами в открытых платьях. Мужа вижу только издалека. Расчувствовавшись после венчания и выпитого вина, мы сидим с Кэти и обсуждаем детей, роды и цвета нынешнего сезона в педикюре. Вытираем слезы и счастливо обнимаемся.

На террасе поют, громко разговаривают и, кто поинтеллигентнее, курят сигары. Вдруг раздаются возгласы, толпа начинает суетиться и проходит слух, что Танечка упала с террасы.

– Да не упала я, – обиженно говорит Таня. – Просто мы с Серегой на звезды смотрели, и я наткнулась на сучок. Кусты вам надо подстричь.

Таня удаляется в ванную комнату – толпа мужиков, готовых помочь, следует за ней.

– Разойдитесь! – вдруг раздаётся голос другого Миши (анестезиолога, кстати сказать, из Швеции). – Пропустите меня! Я тут единственный врач! Я окажу первую медицинскую помощь!

Мужики нехотя расходятся и, завистливо, пропускают специалиста. Танечка возникает на кухне через пять минут с пластырем на щеке, окруженная заботой и вниманием.

– Икры хочу, – я смотрю на килограммовую банку красной икры, купленной на «второй день свадьбы» и выгребаю последнее на бутерброд.

– А зачем вообще расходиться? – радостно говорит Миша. – У меня шаттл в аэропорт в пять тридцать утра! Все вместе прямо отсюда и поедем.

– Мы с Марком уже однажды такое пережили, – говорит Надер. – После посиделок с Владом в Австрии решили сразу поехать в аэропорт. Часа в четыре утра. Сели в такси. У меня было такое ощущение, что сердце выпрыгнуло и колотится где-то между днищем и потолком машины: «Бум-Бум-Бум». Я говорю: «Марк, ты как? Сердце колотится?» Он отвечает: «По-моему, даже выпрыгивает…» Так и тряслись оба часа три, не меньше…

Утро

В восемь утра меня будит тревожный голос папы:

– Мать, вставай скорее, в дома совсем нет еды! Они ночью ВСЕ съели!

Я с трудом отдираюсь от подушки и начинаю рыдать.

– Ты чего? Сейчас в магазин съездим!

– Забыли семейные фотографии вчера сделать… Это же раз в жизни и навсегда-а-а-а-а… И больше не повториться… – взвываю я.

В восемь тридцать утра приходят первые гости. Два барана уже на вертелах…

10/2015

Вечер первый

Банкетный зал для участников конференции по квантовой оптике заказан к шести.

– Ты где? Почему не отвечаешь? Я шесть раз звонила! Вы меня дома забыли! – кричу я в трубку.

– Не ругайся, ты на громкоговорителе. Пусть все слышат, какая ты у меня темпераментная.

– У меня целых пол-часа назад пропал любимый муж, а ты про темперамент! Приезжай за мной.

– У тебя же машина?

– Ну и что? Ты же знаешь, что я машину не могу задним ходом из гаража вывести! Тем более, что я на каблуках – мне без тебя из машины до банкетного зала не дойти…

В лифт набивается куча народу. Сережа весел и задирист.

– Ой, – говорю, – жалко, что мы Алексея упустили…

– Алексея? А я его Игорем называл… Надо будет извиниться, – говорит Сережа.

– Яков, ну что, ты готов с русскими выпить? – радостно произносит он.

– Сережа, – шепчу я, – Джейкоб – это фамилия…

– Да ладно, какая разница. Ничего, пусть думает, что его сумасшедшие русские Яшей Зубиным зовут. Уверен, что не в первый раз.

В банкетном зале народ отоваривается у бара и расходится по стратегически важным углам.

– Вот ненавижу это в Америке, – вспоминаю Сережино замечание, – соберутся и начинают сразу дела и деньги обсуждать: у нас сильная команда, мы в хорошей форме, вот заполучим Марка, тогда нас не побить, берем в оборот программного директора и все в таком духе. Тьфу, и дрожат все от волнения. Противно аж.

За ужином разговор развивается от замены коленных суставов и поездки в Сингапур до душещипательных историй с потерянными ценностями, включая мое обручальное кольцо и золотую Коронку Русской Империи из рассказа Коли. Кульминация вечера: перед Владом ставят заказанное им вегетарианское горячее.

– У вегетарианцев по статистике размер головного мозга уменьшается, – заявляет Влад нашему менеджеру.

Я смотрю на трёхъярусную пирамиду из переваренных кабачков в томатном соусе.

– Я тебе рыбы своей дам, никто не заметит, что ты это сам себе заказал, – шепчу я мужу.

Живой разговор за столом продолжается.

– Знаешь, я встречал в Коктебеле твоего отца.

– А каким образом? Ты же физик, не из писательской среды.

– А я «мудопис» – муж дочери писателя.

– Все, идем к нам! – провозглашаю я. – Нам как раз привезли русскую колбасу.

– Марк Ильич, присоединяйтесь!

– За что ты меня так? – обижается Марк. – У меня же такое красивое имя…

– Простите, пожалуйста, я больше не буду, – шепчу.

– А мама меня называла Мара.

Толпа переезжает из банкетного зала в наш дом. Центром гравитации, как всегда, становится бар. Стеклянная стойка охает и выдерживает первый натиск.

– А водки-то, водки налили? Я даже огурцов купил! – радостно говорит Влад.

Народ начинает потихоньку расслабляться и рассаживаться по углам, отоваренный бокалами.

– А почему никто ничего не ест? – возмущаюсь я. –Колбасу русскую берите, ее теперь не просто найти!

– Интересно, - раздается голос у стола, – а сколько в ней процентов мяса?

– Я слышал, процентов 20.

– Вот это колбаса! Не какие-то там шкурки-обрезки и гороховая мука, – гордо говорю я.

Коля весел и остроумен.

– А вот почему во Франции скамейки двухъярусные?

– Чтобы на них можно было и сидеть вдвоем, и лежать одновременно, – предположила я.

– Если лежать на скамейке вдвоем, то какой смысл лежать на разных ярусах? – справедливо замечает Юра.

– А может, есть желающие погреться? – я демонстрирую сауну и все с завистью охают. – Кедр, запах прекрасный! Собирается легко!

На меня смотрят с сомнением.

– Ну, мы, конечно, не сами собрали.

– Тут и лежать можно, – продолжаю я, – только на разных скамейках. И если ноги поджать…

В ход идет гостевая книга.

– Ты, когда протрезвеешь, почитай, что я тебе в гостевой книге написал, – прощаясь, говорит Коля. – А можно мне вызвать такси? Я вас знаю, вы все раньше утра не угомонитесь, а мне спать надо.

– Давай я Убер вызову.

– Ой, Убера нет… – я смотрю на пустую карту на телефоне. – Ну ничего, сейчас я лучше ему позвоню.

– Кому?

– Леше.

– Уберу?

– Ну, получается, что так…

Женя поет романс в нашу честь.

– Ты только не плачь, – шепчу я Владу.

Женя поет профессионально, глубоко и с душой. Влад смахивает слезинки.

– Вовочка, ты не расстраивайся, что ты петь не умеешь, – участливо обнимаю я Влада.

Женя обижается.

– Вот ведь он все равно лучше, чем я, да? – ревниво спрашивает Женя.

– Вовочка у меня ни с кем не сравнимый. Он единственный. Даже если не поет.

Звучит еще романс.

– Вот представляешь, сколько женщин полегло от таких песен! Мне волноваться?

– Вова, я – физтешка, ты забыл? Ты же знаешь мой уровень цинизма. Мы поэтому такая хорошая пара, я тебя балансирую с твоим неисправимым романтизмом.

Марк берет гитару.

– Марк, мою любимую!

– Вот когда Марк поет, я могу заплакать, – шепчу я Владу. Он напрягается.

– Так, значит вот где мне надо волноваться! Ну ладно, я Марка сам люблю.

Заключительной песней звучит Гоп-Стоп и все снова подтягиваются на кухню…

Вечер второй

– Вот я всегда думал, что произведение женской красоты на ум есть величина постоянная, – весело начинает свой тост в мою честь Сережа. Американцы нервно переглядываются.

– Пока не встретил Сашу.

Вместо Убера сегодня приехала Люся. Разгоряченная, с танцев:

– А она ему ножкой в танго да до самой лопатки – Еть! У нас так не умеют! Но сама по виду – чистая Б…!

– Ой, Саша, как ты терпишь такое количество мужиков?

– Годы тренировки и стойкий иммунитет, – говорю я.

– Ну что, Зубин, понимаешь по-русски? – задиристо и громко по-русски спрашивает Сережа.

Зубин вежливо улыбается и разводит руками.

– Во, видали, уже понимает!

– Ну что вы пристали к человеку, – говорит кто-то гуманный из-за стола.

– А что, пусть привыкает! – отвечаю я. – Ему теперь с нами работать.

Сережа продолжает веселить.

– Марк, давай по чуть-чуть! – задирается он по-русски. – Он это слово знает. Хорошая школа, наша.

– Марк, а потом еще раз по чуть-чуть!

Марк улыбается и берет гитару.

– Давай опять мою любимую! – радостно говорю я.

– Сережа, – шепчу, – не гугли текст песни, Марк ее сам написал.

Толпа, собравшись на посошок, не расходится. Всем весело и жарко. Пахнет подтаявшим камамбером и копчеными сардинами.

– Это когда такое было, чтобы Миша ушел до того, как съедена вторая банка сардин и выпита вся водка? – возмущаюсь я.

– Ты шпроты не выбрасывай. Я завтра утром приду и доем. – Сережа поворачивается и видит Зубина.

– Яков, а ты разве еще тут?

Утро

Утром на кухне стоит запах копченой рыбы и вчерашней толпы.

– Что мне лучше выпить? И пива хочется, и кефира, и чаю.

– А ты все по очереди.

Пиво идет первым.

– Правильное я принял решение, – довольно заметил Влад.

– Вообще, кабачок, мой любимый фрукт, – говорит он и мажет на немецкий черный хлеб тапенаду из Прованса.

– Шпроты доставай, Сережа приехал…

Комментарий Бориса Лукьянчука

Сашенька физик, закончила Физтех в 2000 году (блин, время как летит!). Бывала в тех местах, где Гамлет с Фортинбрасом на брудершафт выпивали. Защитила кандидатскую диссертацию и стала самым молодым датским профессором. Эльсинор, кстати, во времена Шекспира строили, так что Гамлет в новостройке жил. А насчет выпивки – Гамлет ведь говорил Горацио, что его в Эльсиноре пить быстро научат. Наверняка был в курсе.

У меня Сашенькин рассказ ассоциируется с лицеистами.

Друзья мои, прекрасен наш союз!
Он как душа неразделим и вечен – 
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз.

Куда бы нас ни бросила судьбина
И счастие куда б ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село.

Я помню эту «самую крутую конференцию», плавно перешедшую в свадьбу Сашеньки и Влада. Мне ли не знать и действующих лиц – кто из них Миша, а кто Сережа или Марк. Тем более, что в Сашенькином рассказе все герои идут под своими именами. А у меня же Влад самим собой назывался, а Сережа звался Алешей, что сути дела не меняло.

А это жених и невеста крупным планом. Профессор Владимир Шалаев и профессор Александра Болтасёва в Институте Нильса Бора в Университете Копенгагена. Интересно, это у Бора в кабинете специально такое кресло для двух седоков? Удобно с соавтором статью писать.

На странице «Наши авторы» – ссылки на другие публикации Александры Болтасёвой в журнале.

Мария Ольшанская