В 1966 году в числе лидеров проката в России была комедия Эльдара Рязанова «Берегись автомобиля». Закадровый текст в этой картине начинался с фразы «Зритель любит детективные фильмы. Приятно смотреть картину, зная, чем она кончится». Сорок четыре года спустя я прочел в Интернете в разделе «Культура» что ремейк «Кошмара на улице Вязов» выбился в лидеры в российском прокате. Отмечалось, что этот фильм лидирует не только в российском, но и в американском прокате. Оказалось, что от комедии до кошмаров всего один шаг. И наоборот.

Человек идет по улице. Ему на голову падает кирпич. Человек наступил на кожуру банана, подскользнулся и сломал ногу. В зале все смеются. Это Чарли Чаплин.

Дети в подвале играли в гестапо —
Зверски замучен сантехник Потапов.
Руки и ноги прибиты к затылку,
Но не сказал он, где спрятал бутылку!

«Айболит» Корнея Чуковского из той же оперы («Он бежал по дорожке и ему перерезало ножки…» Кто-то подметил, что чуть ли не все сказки для детей имеют садистский уклон: ведьма в печке детей жарит; братья друг друга на куски рубят и потом кусочки складывают; родители своих детей в лес отводят на съедение диким зверям (см. сказки братьев Гримм)… Не только детская литература или сказки. У классиков это сплошь и рядом. Возьмем, например, «Три сестры» Антона Павловича Чехова. Там штабс-капитан Соленый говорит: «Если бы этот ребенок был мой, то я изжарил бы его на сковородке и съел бы». Это у него такой черный юмор.

Маленький Костя с карниза сорвался,
Крик его вскоре внизу оборвался.
Бабушка в комнату кинулась ланью…
Нет! Не задел он горшочек с геранью.

Википедия сообщает, что чёрный юмор — это особый вид юмора, в котором комический эффект вызывается насмешками над смертью, здоровьем или иными темами, обычно табуированными вне контекста рассказываемой истории или анекдота.

Термин «чёрный юмор» (фр. humour noir) придумал в позапрошлом веке Шарль Жорж Мари Гюисманс, первый президент Гонкуровской академии. Хотя образцы черного юмора встречаются едва ли не со времен античности, черный юмор как особый жанр сформировался в рамках сюрреализма. Основоположником сюрреализма считается Андре Бретон (хотя сам термин «surréalisme — сверхреализм» был изобретен поэтом Гийомом Апполинером). Апполинер, Бретон, Луи Арагон — это фронтовые товарищи, дети первой мировой войны. Все начиналось с эпатажа. В двадцатые годы они устраивали шокирующие презентации своих работ, регулярные драки на банкетах и многочисленные скандалы, что вызывало большое раздражение буржуазной публики. В памфлете «Труп» Бретон и его товарищи радовались смерти Анатоля Франса, которого они называли «последним стариком французской литературы». В 1924 году Бретон публикует «Манифест сюрреализма», в котором он определяет сюрреализм, как диктовку мысли вне всякого контроля со стороны разума, вне каких бы то ни было эстетических или нравственных соображений. К сюрреалистам вскоре примкнули Луис Буньюэль, Поль Элюар и Сальвадор Дали. Впоследствие Дали заявит: «Сюрреализм — это я».

Хотя черный юмор как особый жанр получил свое имя от сюрреалистов, корни этого жанра фактически тянутся из далекого прошлого. В русском языке есть старое слово «ёрничать», оно является синонимом слова «скоморошничать». Ёрничать происходит от русского слова «ёра», означающего — задира, забияка, озорник, беспутник. Ёрничество — это поведение ёрника. Ёрничать — значит озорничать, вести себя легкомысленно и цинично, глумиться, издеваться, допускать колкости по отношению к другим. Цепочка синонимов к слову ёрничанье включает шутовство, скоморошничество, паясничанье, кривлянье, глумление, озорничанье, хулиганство, фиглярство, зубоскальничание, шабаш, колобродство, безнравственность, беспутность, гаерство, охальство, повесничание, плутовство, забубенность, развратничание и т.д. В русском языке слово «ёра» подверглось мутациям, обусловленними контактом с другими, близкими по значению словами, например, ерыга, ермжка — «развратный гуляка», ерыга — из ярыга от слова ярить — «разжигать похоть» (см. словарь Даля). Узуальное значение ёрничания — озорничать, развратничать, сквернословить и прочим образом веселиться, это, конечно, соответствует стилю скомороха, вспомните Ролана Быкова в фильме Тарковского.

Аналогично, можно вспомнить европейское шутовство и шутки Меркуцио у Шекспира. А слова Меркуцио, надевающего маску: «На харю — харя! Смело выдаю // Я безобразие свое теперь // Всем любопытным взорам; на съеденье // Пусть за меня краснеет эта рожа!» — это же прямое предвосхищение Фрейда. Меркуцио говорит Ромео: «Лови ты не слова, значенье слов моих, // Цени как и во всем — намерение в них!» Интересно отметить, что Пушкин считал, что «…благородный Меркуцио есть замечательнейшее лицо из всей трагедии».

Легко проследить путь от шуток Меркуцио до лимериков Эдварда Лира. «Книга Нонсенса» Эдварда Лира, опубликованная в 1846 году, была переведена почти на все языки мира (на русский не менее трех раз) и дала начало так называемой литературе нонсенса.

Искрометный старик из Берое
Ногти стриг разведенной пилою.
Отпилив себе руку,
Он сказал: «Вот наука
Тем, кто хочет стричь ногти пилою!»

Так это же уже канонический «черный юмор» еще до эпохи сюрреализма.

Черный юмор являлся издевательством над лицемерием, реакцией на отсутствие свободы у человека. Многие философы отмечали корреляцию между черным юмором и великими социальными потрясениями в Европе и в мире. Так было в конце XVIII века, так было перед первой и второй мировыми войнами… По странному совпадению расцвет черного юмора в России произошел на закате Брежневской эпохи. Популярность черного юмора, как правило, служит «предвестником» больших социальных потрясений в обществе. Черный юмор врывается как матросик-анархист, перепоясанный пулеметными лентами: «Анархия — мать порядка!» Кстати, большинство сюрреалистов были отъявленными леваками, а Бретон так даже написал совместную статью со Львом Троцким. Владимир Ильич Ленин также иногда выдавал свои афоризмы-сарказмы в стиле черного юмора: «Капиталисты готовы продать нам веревку, на которой мы их повесим».

Другим источником чёрного юмора является абсурд в литературе. Можно сказать, что черный юмор в своей чистой форме и есть абсурд.

— Итак, подсудимый, что вы можете сказать в свое оправдание?

— Да я видите ли…

— Достаточно. Расстрелять. Следующий.

Жанр абсурда развивали замечательные писатели: Франц Кафка, Сэмюэль Беккет, Эжен Ионеско, Славомир Мрожек и другие. Наши обэриуты (Даниил Хармс, Александр Введенский, Николай Олейников) считаются родоначальниками абсурдизма в русской литературе.

В качестве еще одного предка черного юмора следует упомянуть «готический роман» и вообще «мрачное искусство».

«Мрачное» искусство, — пишет Фаулз, — может доставлять определенное удовольствие не только потому, что мы и сами втайне грубы, жестоки и нигилистически хаотичны, и не только потому, что эмоции, вызываемые подобным искусством, представляют собой яркий контраст по сравнению с нашей будничной жизнью в безопасном обществе. Серая жизнь приобретает реальность, яркость и силу, которых ей ни за что не видать без такого легкодоступного контраста».

Конечно, «мрачное искусство» существовало задолго до куплетов про маленького мальчика, который нашел пулемет. В качестве примера можно вспомнить «Случай на мосту через Совиный ручей» Амброуза Бирса, написанный, кстати, еще в 1891 году: «Пэйтон Факуэр был мертв; тело его, с переломанной шеей, мерно покачивалось под стропилами моста через Совиный ручей». Или другой рассказ того же автора, написанный в том же году: «Средний палец на правой ноге». Аннотация этого рассказа: «Всем было известно, что в заброшенном доме Ментона бродит привидение. Говорили, что в этом доме десять лет назад мистер Ментон перерезал горло своей жене. Четверо мужчин пришли в дом летним вечером, чтобы провести дуэль на ножах в темноте… Но один из дуэлянтов так и не смог сдвинуться с предписанного ему места…»

Век назад Леонид Андреев написал «Рассказ о семи повешенных» (1908 г.), «мрачное», но актуальное и ныне произведение о террористах: «Восходит солнце. Складывают в ящик трупы. Так же мягок и пахуч весенний снег, в котором чернеет потерянная Сергеем стоптанная калоша».

Открытие сюрреалистов состояло в том, что «мрачная история» может одновременно быть и очень смешной. Как писал Андре Бретон: «Если бы я жил в 1820 году, именно мне принадлежала бы «кровавая монахиня» именно я всячески стал бы использовать притворное и банальное восклицание «Сокроем!», о котором говорит исполненный духа пародии Кюизен; именно я измерил бы гигантскими, как он выражается, метафорами все ступени «Серебряного круга». Здесь содержится четвертое знаковое слово «пародия», необходимое для написания формулы черного юмора:

Черный юмор = Сюрреализм + Эпатаж + Абсурд + Пародия

Бретон писал в «Манифесте сюрреализма», что для него все началось с фразы, пришедшей ему в голову перед сном: «Вот человек, разрезанный окном пополам».

Зигмунд Фрейд рассказывал о приговоренном, которого ведут на казнь в понедельник, а тот восклицает: «Ничего себе неделька начинается!» Для Фрейда и для Бретона представлял интерес юмор, который пытается противостоять самой смерти. Третьего мая 1913 года в Коктебеле двадцатилетняя Марина Цветаева написала потрясающее стихотворение «Прохожий», в котором есть строчки:

Не думай, что здесь — могила,
Что я появлюсь, грозя…
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!

Ключевые слова здесь — «Смеяться, когда нельзя!» Сергей Аверинцев писал: «Смеялись в России всегда много, но смеяться в ней всегда было более или менее «нельзя». Любое разрешение, любое «можно», касающееся смеха, остается для русского сознания не вполне убедительным. Смеяться, собственно, — нельзя; но не смеяться — сил никаких нет».

Иногда говорят, что черный юмор это забава для сытых людей, которым хочется испытать острые эмоции в виртуальном мире. Однако американцы шутили о террористах и Бен Ладене на пике фобии терроризма.

«Во время одного из концертов Петросяна парализованный мальчик встал со своего места и ушёл» (из народного творчества).

Черный юмор удовлетворяет потребность искателей ярких впечатлений. Он вызывает как позитивные, так и негативные эмоции одновременно. А главное, что эти эмоции сильные, т. к. черный юмор апеллирует к глубинным табуированным темам. И весело, и страшно; и притягивает, и отталкивает; и смех, и слезы…

Продавец: «Понюхайте, какое мыло душистое. И веревка будет приятно пахнуть!»

Естественным противопоказанием к применению черного юмора является низкий профессиональный уровень. В таких случаях черный юмор превращается в вульгарную «чернуху».

На персональной странице Бориса Лукьянчука наши читатели могут найти ссылки на все его публикации в нашем журнале. «Веселая кошка» — авторская работа Марии О.

Мария Ольшанская