Содержание

Зоряна Живка «Рождественская история»

Юля Смаль «Рождество для Солнышка»

Наталка Малетич «Подарок от Иисуса»

Галина Манив «Как Дзинька и Манюня помирились»

Оксана Лущевская «Рукавичка»

Валентина Вздульская «Озорное Рождество»

Надия Гербиш «Оранжевый подарок»

Предисловие от Марии О.

Кликнув на имя автора, вы попадёте в начало соответствующей сказки.
А стрелка браузера или ссылка «Наверх» в конце каждой сказки возвращает к «Содержанию».

Литературно-художественное издание «Рождественская чудасея» — это яркая и очень добрая книга святочных историй. Её главные герои — животные, которые не меньше, чем люди, любят Рождество. Вместе с осликом, овечкой и верблюдом читатель отправится в Вифлеем, где станет свидетелем рождения Спасителя. А ещё примет участие во множестве приключений вместе с очаровательным зайчишкой, маленьким мышонком, озорным лисом, веселой синичкой и другими незабываемыми героями этой книжки, чтоб узнать о тайнах рождественской ночи, и поверить, что заветные мечты обязательно сбываются. Эта книга сказок создана для семейного чтения — ведь читать о любимом празнике, как и празновать его, вместе еще чудесней, чем одному.

Издание подготовлено по инициативе Киевского молодёжного православного братства святых князей страстотерпцев Бориса и Глеба (Киев — 2010).

Хочу обратить ваше внимание на четвёртую сказку из этой книги — Наталка Малетич: «Подарок от Иисуса». В нашем журнале ранее мы публиковали её замечательные «Истории, поведанные розовым зайцем».

К сожалению, специфика Интернет-издания исключает возможность точного воспроизведение изумительной полиграфии — я имею в виду иллюстрации художницы Светланы Балух. А на русский язык переводила сказки я — Мария Ольшанская.

Зоряна Живка

Рождественская история

Михась с мамой ставили вертеп. Его смастерил дедушка, когда мама была такой же маленькой, как нынче Михасик. Дед Михайло — тезка маленького Михайлика — столяр, мастер золотые руки.

Мама достала с книжной полки большую резную шкатулку, открыла её — и вот, началась долгожданная сказка.

Сначала мальчик достал маленькую «стаенку» (загончик для скота) и поставил её на столик в красном углу. Потом они вынули аккуратно завернутые в бумагу выточенные из дерева фигурки: Марии, Иосифа, пастухов, ангелов, волхвов. И, наконец, маленькие ясельки… Мама принесла из кухни пучок сухой мягкой травки, припасенной заранее, ещё с лета — это будет постелька для Младенца. Она бережно опустила в ясельки маленького Иисуса.

— Вот и готов наш вертеп!.. — вздохнул мальчик. И почему они сделали всё так быстро?

— Ещё не всё! У меня есть для тебя подарок! — мама принесла вторую резную шкатулку — поменьше. — Дедушка сделал ещё кое-что — специально для тебя!

Михась, затаив дыхание, развернул бумагу: там лежали резные фигурки зверушек! Ослик, верблюд, овечка!

— Смотри, здесь именно те животные, которые тоже, как и люди, видели маленького Иисуса: ослик помог Иосифу и Марии добраться до Вифлеема, овечка с пастухами слушала благовестие ангелов, а верблюд странствовал с волхвами, — сказала мама.

Мальчик внимательно разглядывал новых персонажей их семейного вертепа. Осторожно провёл пальчиком по кудрявой шёрстке овечки — даже не верилось, что это вырезано из дерева. Малышу показалось, что она мягонькая, как настоящая! Ну, почти такая же мягонькая… И длинные уши осла! Два горба верблюда! Какой же все-таки необыкновенный мастер его дедушка — почти волшебник! Вот подрастёт Михась ещё немножко — и будет учиться у него столярничать!

— Сыночек, ну давай же, ставь последние фигурки в стаенку! Тебе уже спать пора! — ласково сказала мама.

Малыш ещё раз вздохнул и направился в ванную комнату — умыться перед сном.

Через несколько минут мальчик был уже в кровати. Мама зажгла ночник, чтобы можно было, пока уснёшь, любоваться маленькой стаенкой.

«Как же замечательно, что поздравить маленького Иисуса пришли не только люди, но и животные! Если бы я шёл к Нему в гости, тоже взял бы с собой нашу Мурушку! Она бы промурлыкала Ему свою самую нежную колыбельную и приманила бы самые сладкие цветные сны — Мурушка это умеет лучше всех… А теперь и в нашем вертепе живут ослик, верблюд, овечка! Они почти настоящие! Ах, если бы они могли рассказать мне о своей встрече с новорожденным Спасителем…», — подумал Михась. И вдруг услышал чей-то голос. От неожиданности у мальчика даже дыхание перехватило: ведь это говорил… ослик!

Иосиф закрыл дом и мастерскую, отдал ключи своему брату, посадил на меня Марию — и мы отправились в путь. Странствовали мы целую неделю, пока не добрались до Иерусалима. В Иерусалиме я уже не раз бывал вместе с Иосифом — на большие праздники каждый благочестивый иудей считает для себя честью посетить этот святой город. Какой же сегодня у нас праздник?

Заночевали мы у Захарии и Елизаветы, родственников Марии. У них, хоть уже и старенькие оба, тоже мальчик недавно родился — Иоанном назвали. Ах, какое вкусное здесь сено, давно такого не пробовал, вот бы еще несколько дней погостить! И тут я услышал, что наше путешествие ещё не закончилось. Хозяин сказал Захарии, что завтра утром мы идём дальше — в Вифлеем. Это родина Иосифа. Император, который живёт где-то далеко за морем, решил сосчитать своих подданных — поэтому каждый должен отметиться в книгах переписи родного города. Бедная моя Хозяйка, Она уже так измучена этой дорогой!

В Вифлеем мы прибыли только к вечеру. Нужно было где-то заночевать. Иосиф постучал в ворота постоялого двора. «Нет у меня мест! — ответил ему хозяин. — Такое ощущение, что половина народа Израилева собралась в городе царя Давида… тоже мне — царские родственнички!..» Иосиф не обиделся — видно же, что человек устал, забегался — только спросил: «Куда же мне идти, земляк? Мы утомлены долгим странствием, а у меня ещё и жена ждёт ребёнка, Она не может ночевать под открытым небом». Хозяин постоялого двора почесал в затылке: «Ты попал в переплёт! Пусть ему икнётся и чихнётся, этому императору в его Риме, который даже женщин на сносях вынуждает оставлять родной дом и пускаться в дорогу. Даже не знаю, чем тебе помочь — в Вифлееме в каждом дворе полно народу, вряд ли кто вас пустит. Но у меня есть хлев в пещере на склоне горы. Скотины там сейчас нет — вся в поле. Чистенько. Родник близко. Может, там заночуете?»

И мы вчетвером направились к хлеву-вертепу.

Там ночью и родила Мария Сыночка. Прекрасного, как солнышко Божие!»

Ослик умолк, но тут послышался другой голос — более тонкий. Это заговорила овечка.

Ягнята и козлята забавлялись весёлой игрой — кто выше прыгнет, кто быстрее добежит к ручейку и обратно.

Старый Иаков разжигал костёр, напевая любимый овечий псалом «Господь — мой Пастырь…» (Его написал ещё тысячу лет назад царь Давид, который в юности тоже был пастухом. Об этом помнят и люди, и овцы.)

Сыны Иакова сдаивали молоко. А Натан, внук, только что прибежал из города и собирал хворост для костра — его должно хватить на всю ночь, до самого рассвета. Если огонь погаснет — жди волков или шакалов.

Наконец совсем стемнело. Одна за другой вспыхивали в небе звёзды. Наступила тишина. Большинство овец и коз уже спали, а я устроилась поближе к огню, чтобы послушать новости из Вифлеема.

Пастухи ужинали возле костра, а Натан рассказывал: «Сотни людей со всей Иудеи — да нет, со всего света — прибыли в наш тихий городок. Не только на постоялом дворе — в каждом доме теперь тесно. Пекари не успевают выпекать хлеб. Бабушка и мама продали уже весь сыр, который должны были везти на базар… С трудом хватает воды на всех и сена для скота. Люди страшно ругают этого римского царя, но многие утешают себя тем, что благодаря его указу проведали родственников и родные места…»

«Ох, скорее бы уже Всевышний прислал к нам Своего Мессию и в мире наступили бы мир и покой!» — вздохнул дед, слушая слова юноши.

И я тоже вздохнула. Старые овцы говорят, что когда-то придет Спаситель — он будет и Добрым Пастырем, и самым чистым Агнцем, и самым грозным Львом… Такое вот диво — и пастух, и ягнёнок, и лев этот самый Божий Мессия! И когда Он станет Царем над всей землёй, тогда все-все — люди и звери — заживут в мире и согласии. И не будут больше собаки охранять нас от хищников, потому что волк станет пастись рядом с ягнёнком, лев будет лежать возле телёнка, а детеныш человеческий будет играть рядом с ними. И никто никого не будет бояться, и никто и никогда не будет причинять другому зла. «Ох, скорее бы уже Всевышний прислал к нам Своего Мессию и в мире наступил бы мир и покой!» — от всего сердца повторила я вслед за старым Иаковом.

И вдруг произошло чудо: звёзды небесные начали увеличиваться и звенеть, словно бубенцы на шее ягнят. А потом перед пастухами предстало Небесное Воинство. Наши хозяева испугались и пали ниц перед Божьими посланцами. Но тут один ангел приблизился к ним и молвил: «Не бойтесь! Я возвещаю вам великую радость, которую ждут все люди! Сегодня в городе Давидовом родился для вас Спаситель, Мессия, обещанный Господом! Вот вам знак, где искать, — Младенец спеленатый будет лежать в яслях».

Говорю чистую правду, сама всё слышала и видела! Младенец в яслях, овечьих или воловьих, вместо колыбели!

При этих словах возвестившего Благую Весть все ангелы запели радостную песню: «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!»

Странно, что ни овцы, ни козы, ни псы ангелов не боялись, а люди испугались…

Небесное видение исчезло так неожиданно, как и появилось, а пастухи наши стали собираться в дорогу: положили в торбу несколько лепёшек, дикий лук, головку сыра, надоили бурдюк молока, выбрали самую мягкую овчину — в подарок Новорожденному и Его родителям. И, оставив отару на псов, поторопились в Вифлеем, чтобы поклониться будущему Царю из дома Давидова, Доброму Пастырю Израиля».

На этом овечка замолчала.

Потому что это не простой Младенец — это Мессия, которого по Божьему обетованию ждут люди и звери уже не одну тысячу лет…

Неужели это правда? Овцы, в чьём загоне мы тогда заночевали, рассказывали мне, что видели ангелов, которые благовестили пастухам. Неужели я, простой осёл, увижу, как будет расти Спаситель мира?..

На сороковой день Иосиф и Мария отправились в Иерусалим, чтобы, согласно закону, в Храме посвятить свое Дитя Богу.

Я сам не видел, но птицы, которые летают высоко и поэтому видят всё, мне рассказали, что и там без чудес не обошлось: старый Симеон и Анна-Пророчица поздравили мою Хозяйку и поведали ей, что в будущем ждет их с Сыном. Они очень радовались и громко славили Всевышнего. Удивительно, но Мария почему-то возвращалась из Храма печальная, почти в слезах.

Долгое время никаких чудес больше не было, мы жили себе в Вифлееме и трудились, добывая ежедневные хлеб и сено… Но однажды вечером к нам прибыл торжественный караван из далеких чужих земель».

Целый день он сидел, перебирая свитки. А к вечеру молвил: «Эта Звезда воссияла на небосводе, чтобы возвестить о рождении Великого Царя, который изменит судьбу всего мира! Он будет мудрее всех людей и принесет народам правду. Пойду и поклонюсь Ему, пока он еще младенец, потому что кто знает, даст ли мне Бог Всевышний дожить до времён Его царствования».

Собрав караван, мой хозяин отправился в дорогу, и я, его любимый верблюд, вместе с ним. Несколько месяцев мы странствовали, двигаясь вслед за новой звездой. Но неожиданно, ночуя в оазисе среди пустыни, встретили ещё один караван.

«Куда идёте?» — спросил я своих одногорбых братьев-дромадеров. И старший из верблюдов этого каравана ответил мне: «Мой хозяин, великий мудрец и звездочёт, увидел в небе воссиявшую новую Звезду — она предвещает приход Великого Царя, и мы идем поклониться Ему».

Не удивительно, что на следующее утро мы пошли дальше вместе.

А через несколько дней к нам присоединился ещё один караван во главе с благородным верблюдом — это ещё один учёный муж шёл поклониться Царю Правды — по зову Звезды.

Много дней продолжалось наше путешествие, пока не прибыли мы в Иерусалим, столицу Иудеи. Там три мудреца, оставив нас в лучшем постоялом дворе, направились с дарами в царский дворец.

Но вскоре вернулись очень удивленные: «Нет новорожденного Властителя мира в царском дворце. Говорят книжники иудейские, что по старинному пророчеству нужно искать его в Вифлееме, в родном городе древнего царя Давида».

И снова мы пустились в путь. Но уже не через горы и пустыни, а по хорошей дороге — и к ночи были в Вифлееме, маленьком городке, в котором не стоит искать богатые дворцы, так как живут там простые ремесленники, пастухи, виноградари и землепашцы…

Путеводная Звезда, которая вела нас, привела в дом Иосифа-плотника.

И наши хозяева-мудрецы взяли свои дары — ладан, золото и смирну — и положили к ногам маленького Царя, которого держала на руках Мать Царя, молодая и просто одетая. Но, скажу вам по правде, во время наших скитаний с хозяином много я видел царских жён и дочерей, и лишь теперь встретил настоящую Царицу».

Снова рассказывает ослик

«Спустя два дня, немного отдохнув, верблюды и их хозяева направились домой, к своим родным местам, чтобы рассказать землякам, какие Божественные чудеса они увидели.

Я было подумал, что мы снова заживём, как прежде. Но на следующее утро, ещё даже не рассвело, хозяин впопыхах собрал кое-какие вещи и посадил на меня Марию, которая держала под плащом спеленутого Сыночка. И мы пустились в дорогу — быстро-быстро, скоро-скоро. «Поспешай, ослик, спеши, мой хороший», — тихонько приговаривала Хозяйка.

Нелегко было идти через пустыню, ох как нелегко! Не всякий путешественник осмелится в одиночку преодолевать это край песков и палящего солнца. Сколько опасностей подкарауливает путников: волки и львы, ядовитые змеи и скорпионы, а самое страшное — обжигающее солнце, песчаные бури и жажда. Хорошо, что мы, ослы, Богом наделены необычной, но очень нужной способностью — отыскивать оазисы и родники. С нами не пропадешь! Поэтому в каждом караване обязательно есть осёл.

Наконец мы прибыли в Александрию, большой египетский город. Ни один посланец Ирода не смог бы отыскать моих хозяев среди такого скопления людей. Вскоре Иосиф встретил здесь земляков, а те помогли беглецам найти и пристанище, и работу…

Хозяин снова плотничал и столярничал, и здесь тоже прославился как мастер золотые руки, а я, как всегда, помогал ему развозить заказы. Хозяйка же заботилась о Сыночке, который рос, принося всем нам радость, словно золотой солнечный лучик.

Не знаю, слышали ли Мария и Иосиф, какой беды им удалось избежать. А я не раз слышал от братьев-ослов, шедших с караванами из Палестины в Египет, о том, что натворил этот Ирод — приказал убить в Вифлееме и его окрестностях всех малых деток. Он тоже прознал о рождении Царя Правды — и испугался за свой трон. Горько рыдали матери по своим младенцам и проклинали злого Ирода, взывая к Богу о справедливости. Видимо, таки узнала Мария об этом, потому что однажды вечером очень уж горько плакала, приголубливая Сыночка.

А через несколько лет пришла к нам весть, что умер злой Ирод и можно возвращаться домой. Иосиф начал собираться в Назарет, где нас заждался домик и столярная мастерская, да и мой загончик…»

Ослик замолчал. Больше никто из резных зверушек не откликался.

В комнате снова воцарилась тишина. Светил над вертепом ночник, как Путеводная Звезда над Вифлеемом.

«Как жаль, что дедушка вырезал только три фигурки зверят! — подумал Михась. — Ведь там, у пастухов, были еще козы и собаки-овчарки, помогающие охранять отару от волков. И, может, даже где-то волки ходили поблизости! А у мудрецов были не только двугорбые, но и одногорбые верблюды, дра… дре… дромадеры. И в вертепе наверняка жили мыши, как и в бабушкиной кладовке. А где мыши, там и кошка! И птички в Вифлееме наверняка щебетали, как у нас синички под окном. Тем временем паучки ткали сетку-паутину… Думаю, им всем тоже было что рассказать. А у солдат, которых послал в Вифлеем злой Ирод, были кони… Нужно попросить дедушку к следующему Рождеству вырезать еще несколько зверушек для вертепа. А если он не успеет изготовить все фигурки, то я ему помогу! Научусь столярничать – и помогу!»

Наверх

Юля Смаль

Рождество для Солнышка

Однажды воскресным днем среди листвы горько-прегорько горевала маленькая божья коровка по имени Солнышко… Это такой крохотный жучок с красивыми красными крылышками в чёрную крапинку — сколько крапинок на крылышках, столько букашке лет. У нас его ещё называют бедрик или зозулька. Солнышко было совсем маленькое, у него только что появилась первая крапинка, и поэтому на днях вся семья праздновала его день рождения. Малыш очень гордился своей крапинкой! Ведь у других его братиков и сестричек еще не было ни одного пятнышка на крыльях.

Но почему же загрустило маленькое Солнышко? Никто этого не ведал, так как кто бы ни спрашивал, оно только тяжело вздыхало и отмалчивалось.

Вдруг на тропинке около дерева, на котором сидело опечаленное Солнышко, появилось двое детей — братик и сестричка Олесь и Олеся. Это были добрые дети: никогда они не обижали ни букашек, ни зверюшек, не трогали цветы во дворе и даже старого мухомора с красной шапкой на голове ни разу не пнули ногой.

Шли Олесь с Олесей по тропинке, улыбались деревьям и птицам, радовались яркому солнцу, пока не встретили грустное-прегрустное Солнышко.

—Что стряслось, дружок? — спросил Олесь. Он помнил, как совсем недавно весело отмечали день рождения Солнышка, и не понимал: как можно горевать, когда у тебя столько подарков.

— Почему ты такой грустный, бедрик? — следом спросила Олеся

— Ох, друзья мои, что вам сказать? — ещё больше понурилось Солнышко. — Понимаете, я целый год живу на свете, видел уже два лета, но ещё никогда не видел зимы! Ведь мы, жучки, спим зимой!

— Ну так и что? — удивились дети.

— Как что? Я никогда не видел и, скорее всего, не увижу снега, катка и, что досаднее всего, Рождественских праздников. Вы так замечательно рассказывали о них, что я тоже хоть одним глазком хотел бы взглянуть на это, — и Солнышко вздохнуло.

— А почему ты не можешь увидеть зимы? — никак не могла взять в толк Олеся.

— Понимаешь, зимой холодно. Мы прячемся в домики-щёлочки и, занесенные теплым покрывалом снега, засыпаем. А если кто-то захочет вылезти из своего укрытия хотя бы на миг — замёрзнет и умрёт. Все насекомые зимой спят, потому что мы маленькие, а сил нам нужно много.

— Как, уже? — протер жучок сонные глазки.

— Да, самое время начинать, — Олеся обвела комнату рукой. Вокруг царил беспорядок: клочки бумаги, какие-то блёстки, бутылочки, кисточки и карандаши разбросаны по столу, бусинки раскатились по полу.

— А что здесь происходит? — спросило у детей Солнышко.

— Это мы рождественскую звезду клеим!

— А зачем?

— Ты не знаешь? Слушай! Когда-то давным-давно родился в далёких краях в маленьком городке Вифлееме Иисус, Сын Божий. Господь послал Его на землю, чтобы спасти людей от грехов. В это время на небе воссияла яркая Звезда, чтобы указать путь трем мудрецам. Следуя за её лучом, они добрались до кошары, хлева для овец, в котором родился маленький Иисус, поздравили Его щедрыми дарами и поклонились Ему. В память об этом событии мы сделаем большую блестящую звезду и пойдем с ней петь праздничные песни-колядки.

— Вот, готово! — Олесь поднял звезду высоко вверх.

— Теперь идём украшать ёлку и ставить дидуха! — крикнула сестричка. — Солнышко, садись на плечо, чтобы всё увидеть. Мама c папой уже достали нашу красавицу.

Вскоре дом сиял чистотой, а из кухни нёсся невообразимый аромат мёда, тёртого мака, жареных грибов и ещё чего-то такого… Вкусно будет в сочельник, на Святую вечерю!

— Вот когда взойдёт первая звезда, — тогда и настанет Святвечер. Мы будем выглядывать, чтобы первыми её заметить. А пока нужно собираться в церковь, — сказала Олеся.

Вся семья тепло оделась, а Солнышко зарылось в пушистый воротник Олесиной шубки. На улице серебрился снег. Маленькие снежинки, словно крохотные жучки, летали в воздухе. Солнышко было так очаровано ими, что даже забыло, как сильно хотело спать.

В церкви господствовали мир и праздник. Люди молились. И тут Солнышко увидело рядом с собой высокого юношу в белой одежде, его снежно-белые крылья были такими же прекрасными, как те снежинки.

— Привет тебе, творенье Божие, — улыбнулся незнакомец. — А почему ты не спишь зимой?

— Я так хотел увидеть Рождество, что мои друзья, человеческие дети, придумали, как я смогу это сделать, — смутилось Солнышко.

— Какие молодцы! Ну что ж, зозулька, Христос родился! — тихо-тихо промолвил крылатый юноша да и растаял в воздухе.

И тут со всех сторон зазвенело громко:

«Радуйся, радуйся, земля, Сын Божий в мир родился!»

Там, высоко под куполом храма, целый хор удивительных крылатых созданий пел вместе с людьми, стоящими внизу, в шубах и куртках…

«Как прекрасно!» — изумлённо думало Солнышко.

«Это же ангелы!» — прошептали дети, также видевшие небесных гостей.

«Христос родился! Славим Его», — поздравляли люди друг друга.

Первая звезда ярким лучом осветила землю, простелив дорогу от церкви к дому.

— Христос родился! Теперь я знаю, что это за праздник — Рождество! — прошептало Солнышко, мирно засыпая вечером на листочке фиалки — до самой весны…

Наверх

Наталка Малетич

Подарок от Иисуса

Святой Вечер. Сочельник. Ганнуся (в России её бы называли Аннусей, Анечкой) смотрит в окно на белые хлопья снега. Он так залепил фонарь, что кажется, скоро и света за ним видно не будет. Малышка грустит: где-то под соседним домом звучит колядка, а девочка так хотела пойти колядовать вместе с друзьями. Но это совершенно невозможно… Она готовилась быть вертепным Ангелом, приносящим Благую Весть! Чудесные крылья, которые сделал для неё папа, и белое платье, сшитое мамой, наденет лучшая подружка Танюшка — теперь она будет Ангелом вместо Ганнуси.

А приключилась вот какая беда. В день святого Николая Ганнуся сломала ногу. На катке в тот день было шумно и весело. На чудесных новых коньках, подаренных ей святым Николаем, девочка вихрем мчала по льду. И тут, откуда ни возьмись — неуклюжий мальчик, разогнавшись, налетел на неё так, что они вдвоём покатились кувырком. Девочка в тот же миг почувствовала страшную боль в ноге, даже в глазах потемнело… Пришла она в себя в машине скорой помощи, которая везла её в больницу. Домой отпустили перед самым Новым годом. Оставалось лежать с загипсованной ногой в кровати, на высокой подушке, читать книги и забавляться зайчиками, которых у неё было с десяток, и все разные.

Девочка очень любила этих игрушечных зверушек, но самой любимой была белая и пушистая, словно первый снег, Снежинка. Ей Ганнуся с маминой помощью сшила платьице, связала шапочку и шарфик…

А сегодня, накануне Рождества, она нарядила Снежинку в маленькую вышиванку (вышитую цветными нитками сорочку), юбку-запаску и жилетку. Праздничную одёжку для зайчонка сделала мама, повторив в миниатюре наряд Ганнуси.

Ганнуся прижимает к щеке Снежинку и смотрит на мерцающие огоньки ёлки, которую в этом году поставили в её комнате, чтобы лежать было веселее и праздничнее. Ей слышно, как на кухне тихонько поют колядки мама с папой, перемывая и складывая посуду после Святой вечери (рождественского ужина).

В комнате слышен ванильно-дрожжевой аромат праздничных пампушек. К столу сегодня папа носил её на руках, а после ужина (самыми вкусными, конечно, были кутя и узвар — компот из сушёных яблок и груш) они спели несколько колядок втроём. И Ганнуся пообещала, что на следующий год обязательно поможет маме готовить Святую вечерю. Родители поцеловали её на ночь, и вот дочка опять в своей комнате, в сумерках, наполненных мерцающим отблеском гирлянд.

Ганнуся думает о книжке, что принёс святой Николай. Она уже всю её перечитала. В ней так много рождественских историй, в которых случаются разные волшебные вещи. Интересно, каким был маленький Иисус, когда родился? Таким же, каким его рисуют на иконах? Похожим на других маленьких детишек? Похожим на её двоюродного братика Лесика, которому всего несколько недель? (Ганнуся видела его лишь на фотографиях, но как только она сможет ходить, обязательно познакомится с малышом). «Вот если бы давным-давно, две тысячи лет назад, были фотоаппараты, то можно было бы увидеть, каким был маленький Иисус, можно было бы даже снять на видео! Тогда уж наверняка бы не осталось людей, которые говорят, что библейские рассказы — это выдумки», — думала девочка.

Ганнусе Иисус всегда помогает — она рассказывает Ему о своих друзьях, просит помощи на контрольной, если боится, что разволнуется и всё забудет. Она верит в Иисуса, хоть никогда не видела Его, и просит скорого выздоровления, чтобы успеть этой зимой поиграть с друзьями в снежки и слепить большую снеговую бабу. Но все же увидеть маленького Иисуса и поиграть с Ним ей очень бы хотелось…

— Вставай скорее, — неожиданно прозвучал чей-то голосок из полутьмы. — Иначе не успеем на Рождество.

В мерцающем отблеске ёлки девочка увидела Снежинку, такую красивую в расшитой жилетке. Зайчишка щекочет ей шею пухленькой тепленькой лапкой, тянет куда-то за рукав пижамы, а Ганнуся не перестаёт удивляться, что Снежинка ожила и говорит с ней.

— Разве ты умеешь разговаривать, Снежинка? — тихонько спрашивает девочка, ощупью разыскивая свою одежду.

— Не только разговаривать, а ещё и летать, но лишь в Святую ночь, — отвечает зайчишка, устраиваясь на подоконнике. — И ты тоже сможешь!

Ганнуся проворно одевается, она очень удивлена, потому что гипса на ноге нет. Взяв Снежинку за лапку, девочка бесстрашно открывает окно. При свете фонаря она видит, что снег перестал падать, небо усеяли звёзды, одна из которых — самая яркая. Девочка догадывается, что это и есть Вифлеемская Звезда. И у Ганнуси, и у Снежинки вдруг вырастают крылья, как у ангелков, и они, оттолкнувшись, летят над ночным заснеженным городом.

Они очень высоко, и Ганнусе немного боязно, но мечта увидеть своими глазами новорожденного Иисуса прибавляет ей смелости. Иметь настоящие ангельские крылья девочке тоже нравится — они намного легче тех, что сделал для неё папа.

— Смотри на Вифлеемскую звезду, — говорит ей Снежинка, — тогда не будешь бояться.

Девочка смотрит, и неожиданно света становится так много, что она даже прикрывает глаза. Она вспоминает и про себя напевает любимую мамину колядку:

Ночь тиха, ночь свята,
В небесах горит звезда…

От толчка Ганнуся открывает глаза и сразу видит в яслях Младенца Иисуса в пеленках и склонённых над Ним Матерь Божию и святого Иосифа. Святое Семейство окутывает удивительное сияние, маленькие пастушки с ягнятами заглядывают, не решаясь переступить порог.

— А можно погладить Иисуса? — вполголоса спрашивает Ганнуся у Божьей Матери.

Мария улыбается, кивает головой, разрешая девочке подойти ближе. Ганнуся берёт в свою ладонь крошечную ручку Младенца в сиянии света и шепчет:

— С днем рождения, Иисус! — а потом целует маленькие пальчики и насыпает в ясли пригоршню конфет, которые неизвестно откуда очутились в кармане её шубки.

Снежинка тоже гладит Иисуса пушистой лапкой и кладёт свой подарок — оранжевую морковку.

Небо и земля, небо и земля
Ныне торжествуют…

Ангелы, люди, Ангелы, люди
Весело ликуют.
Христос родился, Бог воплотился,
Ангелы поют, славу воздают.
Пастухи играют, Пастыря встречают,
Чудо, чудо возвещают.

Неожиданно поднимается такая метель, что Ганнуся не видит ничего вокруг. Она переживает, так как выпустила из руки пухленькую лапку любимицы.

— Снежинка! Снежинка! — зовёт девочка что есть силы. Теперь она пугается по-настоящему и чувствует, что начинает падать…

— Христос родился! — вдруг слышит она праздничное приветствие и раскрывает глаза. В комнату заглядывает зимнее солнышко, нарисованные на окне морозные цветы сияют в его лучах, папа и мама улыбаются ей.

— Славим его! — отвечает радостно девочка и никак не может понять, правда ли всё то, что случилось с ней, или это был сон.

Вот и Снежинка лежит на подушке, совсем не двигается, не разговаривает и не колядует. Но ведь всё было таким настоящим! Она до сих пор чувствует на ладони прикосновение Иисусовых пальчиков. Вот только ночью у неё не было гипса. А сейчас есть… Но это ведь была Святая ночь!..

—О чём ты так задумалась, доченька? — спрашивает мама.

Ганнуся молчит и улыбается, потому что замечает на жилетке Снежинки пёрышко от ангельского крыла — оно особенное, не такое, как у птиц, скорее оно похоже на легчайшее крыло бабочки…

Потом девочка улыбается опять, ведь в руках у папы — пасхальная корзинка.

— Зачем на Рождество пасхальная корзинка? — спрашивает Ганнуся, чуть приподнимаясь и опираясь на подушку.

Папа садится на край кровати и отворачивает полотенце, прикрывающее корзинку. Девочка заглядывает и видит там… живого зайчонка!!! Беленького, как её Снежинка, и такого же такого пушистого, вот только лапка у него перебинтована. Ганнуся не сводит с зайчика глаз, легонько касается его ушка, словно хочет удостовериться, настоящий ли.

— Откуда он взялся? — зачарованно спрашивает девочка. Она берет зайчонка на руки, а потом пускает на одеяло — зайчонок прихрамывает.

— Мой друг-ветеринар немного подлечил его, потому что какой-то охотник ненароком подстрелил зайчонка в лесу. А теперь отдал нам, чтобы и зайчик, и ты скорее выздоравливали, — объясняет папа.

Но Ганнуся знает: на самом деле это подарок от Иисуса…

Наверх

Галина Манив

Как Дзинька и Манюня помирились

Жила-была кошечка. Звали её Манюня. Она любила сидеть на подоконнике и смотреть, как облетает с клёнов жёлтая листва. Но однажды облетели все листья. И Танюшка, хозяйка кошки, повесила за окно кормушку, насыпав туда семян подсолнечника.

Вскоре прилетела к кормушке синичка Дзинька, зацепилась лапками за крышку и вот так — вниз головой — стала клевать семечки. Почему-то эти синички любят висеть вниз головой. Кто их знает, может, им так сподручнее думать.

А Манюня, углядев птичку, тут-таки вознамерилась ее поймать. И стала тихонечко подкрадываться поближе, прячась за оконную раму. А потом как прыгнет! Но Дзинька — хоть бы тебе что. Хоть бы крылышком шевельнула. Нет. Знай себе клюет вкусные семечки. Потому что она уже взрослая (не то что Манюня) и знает: люди вставляют в оконные рамы такие прозрачные штуки, которые ничего сквозь себя не пропускают, кроме света и солнечных зайчиков. Поэтому и кошка-разбойница к Дзиньке не доберется.

И стала синичка насмехаться над Манюней:

— Какая же ты, кошка, глупенькая! Попробуй-ка, дзинь-стань меня! Дзинь-дзили-линь (в переводе из синичьего это приблизительно как наше «бэ-бэ-бэ»).

А у Манюни от гнева и досады даже зелёные огоньки в глазах засверкали. Бросается она на стекло и мяукает сердито:

— Са-мяу глупая! Мяу-чись сначала с барышня-мяу разговаривать!

— Ой, гля-дзинь-те, это ты барышня?! — от смеха Дзинька даже упала с крыши кормушки и должна была сделать в воздухе кульбит, чтобы вернуться к окну и доругаться с Манюней. — Да я своими глазами ви-дзинь-ла, как тебя добрая дзень-вочка на мусорной куче по-дзинь-брала.

— Неправ-мяу-да! Неправ-мяу-да! Мяу-ня благородные родители потеряли! Вот я тебя пой-мяу!!! — и Манюня снова прыгнула на стекло.

А Дзинька свое: «Дзинь-дзили-линь!»

Вот так бы еще, наверное, долго ругались синичка с кошкой, да только пролетал мимо них по своим делам ангелок и с упрёком сказал:

— Эх, вы! Ссоритесь, а нынче такой день! — и лишь мелькнул, дальше улетая.

А кошка и синичка сразу вспомнили, что сегодня, когда наступит вечер и засияет первая звезда, все — и люди, и звери, и птицы — будут праздновать рождение Божьего Дитятка, Иисуса. Настанет сочельник — Святой вечер накануне Рождества.

Кто его знает, откуда зверушкам это известно, но даже такая маленькая кошечка, как Манюня, чувствует приближение праздника. Вот только сегодня забыла. И Манюне стало стыдно и досадно, что она ссорится в такой день! Это же первое в её жизни Рождество!

Наверх

Оксана Лущевская

Рукавичка

Осенью, когда первые заморозки начали щипать за носики, румянить щечки и холодить ручки, тётушка связала для Надийки (по-русски Надийка — это Надюшка) шапку, шарфик и рукавички. Красивые, удобные и тёплые.

И шапка, и шарфик девочке понравились. А рукавички… Вот это рукавички! Удивительные! На них разноцветными нитками связана целая сказка: и мышка-норушка, и лягушка-квакушка, да еще и зайчик-побегайчик…

— Кто-кто в рукавичке живёт? — девочка то и дело заглядывала то в левую, то в правую рукавичку: не откликнется ли мышка или лягушка. А может, и зайчик?..

Надийка даже нарочно теряла рукавички, в надежде, что найдёт там потом кого-то из лесных гостей: или лисичку-сестричку, или волчка-серого бочка… Даже кабан клыкастый и медведь косолапый были бы желанными гостями. Впрочем, ожидая их, девочка все же немного волновалась, потому что хорошо помнила, как сказочная рукавичка чуть не лопнула от тесноты.

В ту — сказочную — рукавичку просились все звери. Неужто в Надийкину никто из них не заглянет?

О, сколько раз, возвращаясь из детского сада или прогулки, девочка делала вид, что не замечает, как рукавичка падает в снег! А через несколько шагов она должна была хитрить, что не знает, где и когда потеряла её. Приходилось возвращаться на поиски.

— Кто-кто в рукавичке живёт? — спрашивала она с надеждой, когда папа или мама находили пропажу.

Но как ни старалась — всё напрасно. Из рукавички не доносилось ни звука.

Надийка поднимала яркую рукавичку, медленно натягивала её на руку и укоризненно посматривала то на глазастую лягушку, то на серенькую мышку, связанных из мягкой шерстяной пряжи.

Со временем девочка смирилась, что лесных гостей ей не дождаться, и стала носить рукавички, как все люди — для того чтобы согреть руки в колючую зимнюю стужу.

Так пробежал декабрь — снежный-преснежный. Встретили Новый год. Вот-вот уже и Рождество зазвенит весёлыми колядками…

— Хорошие у тебя рукавички, — говорили друзья. — Сказочные!

Но Надийка, выслушивая похвалу, только кивала головой и с досадой поглядывала на востроносую мышку: мол, тоже мне сказочные!..

— Обыкновенные шерстяные варежки — их мне тётя на спицах связала, — с легкой грустью отвечала девочка. Но однажды…

Надийка вместе с приятелями каталась на катке возле дома. Вечерело. Сыпал лёгкий снежок… Зато морозец щипал изо всех сил. Дети кутались в шарфики, натягивали шапки до самых глаз и дули на руки. Надийкина подружка, Светланка, потеряла рукавички и совсем замёрзла — хоть домой беги, но потом ведь не выпустят на улицу, скажут: «Поздно уже!» Поэтому Надийка одолжила ей свои на несколько минут, чтобы та согрелась. Оно же так всегда зимой: хочется поиграть подольше, потому что дни короткие, рано смеркается… Вот если бы ещё не такой мороз!..

Дети вволю на коньках накатались, и в снежки поиграли, и снежную бабу слепили, пока Надийкина мама не позвала её ужинать, а за ней и другие мамы откликнулись:

— Светланка, домой!

— Серёжа, пора!

— Андрюша, хватит гулять — ужин на столе!

Девочка попрощалась с друзьями, забрала рукавички у Светланки, засунула их в карман и стремглав помчалась к дому.

А утром, собираясь в детский сад, Надийка не нашла одной рукавицы. «Наверное, у Светланки забыла», — подумала девочка.

Но в детском саду выяснилось, что у подружки рукавички тоже нет.

«Таки потеряла! Как досадно… — вздохнула Надийка. — Хоть мои рукавички и не сказочные, но всё же тёплые-претёплые. И красивые. Да еще и тётин подарок!» Теперь девочка очень жалела, что так опрометчиво потеряла вязаных друзей. Она полюбила и лягушку глазастую, и мышку востроносую, и зайчика-ушастика…

Прошло два дня. Вот-вот и праздник постучится во двор. В домах пахло мандаринками, хвоей и горячими пирожками. Ох, скорее бы дождаться этой Вифлеемской Звезды! И рождественских чудес, и подарков!

Солнечным и снежным предпраздничным утром, выбегая на улицу, Надийка вдруг услышала, как что-то зашуршало в подъезде. Она осторожно спустилась по лестнице — рукавичка! Опля! Её рукавичка! Девочка уже и не надеялась найти потерю — неужели рождественское чудо?

Но как только Надийка наклонилась и протянула к ней руку, как та мигом отбежала.

— Что такое? — девочка застыла в нерешительности, постояла какую-то минутку и снова наклонилась к рукавичке. Та отбежала к самым дверям и застыла.

Малышка оглянулась вокруг? Может, какой-нибудь соседский мальчишка шутит? Но если бы в подъезде кто-то был, она услышала бы чьи-то шаги или, по крайней мере, чьё-то дыхание. Тишина! Никого…

Папа с мамой опросили всех соседей, не потерял ли кто случайно хомячка. Даже объявление в подъезде повесили.

Люди накрывали праздничный стол, собирались в церковь, а по поводу потери никто не обращался.

Правду говоря, Надийке совсем не хотелось, чтобы только что найденный рыженький дружок оставил их дом. Он же не простой — а из сказки! Пришёл к ней, к Надийке, постучал в её рукавичку… как же его кому-то отдать?

Прошла неделя-другая, а за рождественским гостем так никто и не явился.

Правда, хомячок жил теперь не в рукавичке, а в коробке из-под игрушек. Лакомился досыта яблоками-орехами. И лишь иногда, прогуливаясь по квартире, прятался в Надийкиной сказочной рукавичке, ожидая, что хозяюшка вот-вот подойдет, отыщет его и угостит кусочком белоснежного хрупкого сахара.

А рукавички девочка больше не теряла.

Наверх

Валентина Вздульская

Озорное Рождество

Жил да поживал в одном лесу лис Вертихвост, чародей.

Чтоб злой, так нет, а только очень уж озорной.

Снега в ту зиму намело — ни пройти, ни проехать. Видит молодой лис, что не выбраться ему из норы. Взял он тогда ромашкового чая, налил в блюдечко, подул, чтобы тот остыл, и макнул в него кончик своего рыжего, с чёрной поволокой, хвоста. Раз-раз — и нарисовал на столе хвостом, как кисточкой, силуэт бурого медведя Шапочки.

В три мгновения медведь Шапочка уже стоял возле лисьей норы, позёвывая спросонок.

— Что я опять делаю под домом этого мелкого пакостника, когда должен спать в берлоге? — только и успел он подумать, как опять заснул — стоя. Лис тем временем приоткрыл дверь норы и, вложив в лапы медведю лопату, велел:

— Копай! — И указал направление.

Медведь Шапочка сладко спал, и ему снилось, как с неба на землю летят маленькие белые ромашки, всё вокруг собой покрывая. И сам того не ведая, во сне прокладывал для лиса снежный туннель — длинный-длинный ход от норы в лесу и до самого городка, где Вертихвост потом устроил пакостное Рождество.

А было так.

Рано утром накануне праздника Вертихвост-чародей выглянул из лаза — посмотреть на городок — и даже запищал от неожиданности. Прямо перед ним, на обочине лесной дороги, одетый в кожух дядька прятал в грузовик украденную в лесу пышную красавицу-ёлку. Он связал её толстой верёвкой в трёх местах, а сверху накрыл брезентом.

— Ой-ой-ой-ой, мама! — закричал водитель, а дерево наконец разорвало веревку, расправило ветки, отряхнулось и двинулось на него. — Спа-а-сите! — завопил дядька и бросился в кабину.

Растрепанная и разъярённая ёлка соскочила с кузова и ринулась вдогонку. Но водитель уже жал на газ.

Грузовик взревел, рванул по дороге в сторону города и ещё долго не мог остановиться. Вскоре откуда ни возьмись появились и милиционеры. Завыла сирена, замигали синие огоньки — стражи порядка бросились ловить нарушителя, превышавшего скорость.

А ёлка ещё некоторое время плелась по дороге, перебирая ветвями, а потом печально вздохнула, развернулась и побрела в лес. С самой толстой её ветки свисал до земли рыжий с чёрным кончиком хвост, а из гущи веток доносилось хихиканье.

Наступил сочельник.

Привязанная ёлка стояла возле лисьей норы, а сам Вертихвост грелся внутри возле печки, прихлёбывая любимый ромашковый чай.

— Не пора ли устроить новое озорство? — подумал лис. И тут же понял, что одумался очень вовремя. Ведь завтра Рождество, и озорничать будет ну никак нельзя, а сегодня вечером еще осталось некоторое время на хорошую проделку.

Он плотно прикрыл дверь норы, отвязал от порога скучающую ёлку и спустя какое-то мгновение уже ехал верхом, покрикивая «вйо-о-о!», в сторону городка.

А на город опустилась ночь.

Не светились желтовато домишки, занесенные снегом, не ходили под окнами колядующие, не слышалось пения, и вообще на улицах не было ни души. Только кое-где теплилась в окошке одинокая свечка.

— Вот это да! — лис даже присвистнул. — Тпру! — скомандовал он ёлке, шмыгнул меж веток на землю и нарисовал хвостом на сугробе сороку Тамару.

— Ах ты негодник! — набросилась на Вертихвоста сорока в зеленом фартучке. — Да у меня же кутя на плите! Говори скорее, что тебе нужно!

Лис спросил у неё, почему в городке не празднуют Рождество.

— Ты ещё спрашиваешь, плутишка? — застрекотала сорока Тамара. — А кто сегодня пустил ёлку бродить по свету? От этой ёлки бедолага-водитель так убегал, что сбил машиной столб с проводами, и во всём городе пропал свет. А по дороге еще и сцену с вертепом развалил, и теперь детям нельзя показать рождественское представление. А они его так замечательно подготовили! А тот дядька сидит теперь в доме для потерявших рассудок, потому что всем рассказывает, как за ним гналась бешеная ёлка.

И действительно, на площади перед церковью был жуткий кавардак. Длиннющий столб с оборванными проводами перегородил дорогу, рядом стоял разбитый грузовик, а землю покрывали обломки деревянного помоста. Прямо в снегу лежали сломанные фигурки волхвов, девы Марии и Иисуса-Младенца.

— Что же я натворил! — в отчаянии прошептал Вертихвост. Приключение с ёлкой больше не веселило его, а казалось глупым и жестоким. И совсем-совсем не хотелось ему опять совершить какую-нибудь шалость. Лис развернулся и, понурившись, побрёл в сторону леса. Ёлка боязливо потрусила следом.

Повеял ветерок, прогоняя с неба тучи, и над городом, над лесом, над всем белым светом воссияла величественная Звезда. Один лучик пробрался незаметно в лисий мех, рыжий, с чёрной поволокой. Лис остановился. Подумал. Стрельнул глазами. Хитро усмехнулся в усы. И промолвил:

— Эй, ёлка! Чародей я или нет?

Один за другим, вслед за рисунками на снегу, рядом с Вертихвостом появлялись медведь Шапочка с семьёй, Серый козёл с двумя сыновьями и доченькой, волк Мамай с семью кумовьями и тремя племянниками, сороки и вороны, дятел и две косули, зайцы и зайчата, дед-бобёр с внучатами, целый отряд диких кабанов и вся многочисленная Вертихвостова родня. Ох и злились они на лиса, но он искренне извинился и рассказал, в чём дело.

Всю ночь в городке что-то сновало туда-сюда, негромко пищало, цокотало, тарахтело, крякало и хрюкало. От самого леса и до площади снег покрылся узором от следов лап и лапок. Только перед утром всё угомонилось.

Зазвенели рождественские колокола, и празднично одетые люди направились в церковь. Но только лишь горожане попадали на площадь — застывали в удивлении…

— Твоя правда, отче. Вот только… Она вроде бы только что слева стояла, а теперь — справа. Показалось, наверное…

Наверх

Надия Гербиш

Оранжевый подарок

Маленькому серому мышонку надоело играть своим коротеньким серым хвостиком. На столике в уютной норке лежало три золотистых зернышка. Он понюхал их, погладил, поподбрасывал, пожонглировал ими да и положил на место. В норке было тихо и спокойно, но так не хватало цвета! Все серое, серое, серое… И лишь три ароматных зернышка! Они так пленительно пахли свежим вкусным золотистым цветом, что маленькому серому мышонку просто до боли захотелось почувствовать, как пахнут другие цвета. Поэтому он натянул на голову маленькую серую шапочку, закутал шейку сереньким шарфиком и шмыгнул из норки в тоннельчик, ведущий во двор…

Мышонок временами играл в нём. Однако всегда наталкивался на старенького дядюшку Крота, который направлялся в свою нору, пугался и поспешно убегал домой. Дальше тоннельчика он еще никогда не выходил. Но в тот день мышонок понял, что пришло время увидеть мир. Быстро перебирая лапками, он вспоминал мамины рассказы о хрустящей зеленой траве, о сочной красной землянике, о душистом и сладком синем небе, о разных недостижимых рыжих холмах на горизонте, от которых ветер приносил загадочные ароматы…

Однако не успел мышонок выбраться на белый свет, как тотчас пискнул и прикрыл глаза. Никаких красок в мире не было, кроме одной — белый свет оказался действительно белым-белым да ещё и слепящим…

— Но ведь… мама всегда говорит правду, — подумал он. — Значит, цвета где-то есть, их нужно только поискать…

Вот и отправился маленький серый мышонок в путь — в поисках разноцветных запахов.

Мышонок семенил по белому-белому снегу, белым-белым полем, а над ним нависало белое-белое небо. И вдруг он ощутил, чем пахнет этот белый цвет.

От него пахло сказкой! Хрусть-хрусть — маленькие лапки понемногу вошли в ритм, и белый пушистый сверкающий снег начал наигрывать ароматную мелодию, напоминающую звон серебряных колокольчиков.

Он был намного больше, чем мышиная норка, и казался очень тёплым. Кто-то открыл окно, и до мышонка донеслись чудесные запахи выпечки, такой же золотистой, как и те три зёрнышка, которые вдохновили его на эти странствия, и яблок с корицей, и горячего чая, и искренних объятий, и звонкого смеха… Вся эта смесь ароматов отличалась от запахов его норки, но все равно от этого дома исходил запах, такой же, как и от норки, — запах дома…

Но вдруг опустилась перед ним чья-то рука, с большим оранжевым шаром. Мышонок поднял голову и увидел девочку с двумя рыжими косичками и очень добрыми зелёными глазами, которая протягивала ему этот удивительный шар и улыбалась.

— Бери мандаринку, маленький мышонок! С Рождеством тебя!!!

Он осторожно взял подарок, вежливо поблагодарил девочку, и та быстро побежала куда-то, весело смеясь.

Мышонок ещё раз принюхался к оранжевой ароматной кожице и решил, что такой тёплый и яркий цвет пахнет… подарком!

Наверх