Михаил Ковсан
Шула шала шаблулим
(из цикла «А я далече»)
Старшая заговорила рано и характерно: вместо «ч» — «ц», и «р» — понятно какое. Бабушка, это «р» отметиной пронесшая через всю жизнь, повела ее к логопеду. Ребенка мучили долго. Клара за это время и Карла и кларнет прокляла. Наконец, дочери надоело, и она, чисто тигр, зарычала — раскатисто демонстрируя.
Евреи достались Российской империи ненароком, в нагрузку к шмату европейской ясновельможности: круговорот народов в истории. Евреи очутились в Европе, когда в ней еще не было европейцев, а когда появились, стали травить их колодцы и для мацы добывать кровь их — теперь уже христианских — младенцев. Перед концом Империи гордых россов большинство европейских евреев жило в этой стране, и вот, срок настал ее покидать, на подошвах сапог уносить как можно быстрее.
По этому поводу покойный Гомельский, приехавший с ЦСКА в Тель-Авив на финал четырех, когда проиграли «Макаби», поздравив, необидно, однако, ехидно заметил: одного не могу я понять, как команда из Азии, за которую играют американцы, может стать чемпионом Европы?
Шарили, шуршали, шныряли, швыряли щепотками шепотки.
Жрать было нечего. Но голода не было, и все через пень колоду, впрочем, так было всегда, работало, и метро — пять копеек. Но — слухи, тошнотные, унизительные. О погромах. Не верили. Но — боялись. Бейлис найдется. Но — ни мужиков, ни присяжных. Зато учреждение имени Бенкендорфа и на этот раз всех поимеет.
Звонили, звуки, со словами схожие, издавали, вздрагивали, звали, бежали, покупали и продавали, продавали и покупали, изнывали в очередях, как изгнание бесконечных, озадаченно озираясь, считали — деньги и сроки: первое в доллары и обратно переводили, сроки отъезда и сроки крушения — сопоставляли.
И еще. По Израилю стреляли ракетами. Нахман Шай, пресс-атташе израильской армии, всех по радио успокаивал. Но что с этим будет?
Паковали, упаковав, распаковывали, голоса в эфирной безбрежности уловляли, фотографировали могилы, семенили, пряжу сучили, тесто месили и — вдруг с места срывались: куски теста на стенки печи, словно душу свою швыряли, в будущее из пращи посылали — с чем голубь вернется?
— Уууу. — Весна, ныли, выли коты. — Уууу. — Весна. Шакалы им отвечали.
Две тысячи лет бежали неведомо как и куда, где за морем солнце заходит!
Сбылось, случилось, стряслось: домой, туда, где из моря солнце восходит!
В Чопе таможенник, глянув с тоской на впрессованные в лаконичное пространство баулы, фейс-контроль учинив, двинулся восвояси: икрой и ненужными денежными знаками ненужной страны пренебрег.
И там вскоре случилось. Висело в воздухе, и — сверкнуло, грязными струями брызнуло, пьяной аббревиатурой вышамкалось беззубо. Пустяшную хунту и ту сочинить не сумели.
За шеломянем? Нет. Будет, придет. А пока — вздох облегчения: бездна, провал, тартарары за плечами.
Будет? Придет. Но тягостная безнадежность не забытого не оставит.
Соломинка сломившая: собственные рукописи литовать. Издевательские коробки — избранным гуманитарная помощь! Вихри враждебные лютовали, а они литовали.
Так? Всё аккуратненько упакуем, и поездом — не просвечивают — в Будапешт. Вот и военная база, советская, запах портянок и прокисших борщей. И — в охранный джип в ночь напроситься: библейскую речь сленгом солдатским приправить. Но скудна солдатская речь, если что — заемное, английское, арабское, ну, и конечно! Государство Израиль сочинили евреи империи не какой-нибудь, а Российской!
Через день сквозь строй автоматчиков — неделю назад был теракт — аэропорт минуя — на летное поле. Огни из темноты, и опять, иная, но суета.
Бумажки, печати, сэндвичи, вино, стаканчики, новые деньги, багаж, такси, через час по приезде — рынок, крики, гам, толкотня, и —
Иерушалаим вечностью над душой нависает.
Еще зябко, но не безжизненно холодно.
Еще зыбко, но — земля под ногами.
Еще тревожно — но не совсем безнадежно.
Весна. Затравленно под солнцем сжимаются лужи.
Когда Господь возвратил плененье Сиона,
были мы, как во сне 1).
Вскоре младшая скороговорке меня решила учить. Я старался и по сей день не ленюсь, стараюсь.
Шула шала шаблулим башулит… 2)
* * *
1) Теѓилим (Псалмы) 126:1.
2) Шула ракушки таскала из лужи (иврит).
Ссылки на все публикации Михаила Ковсана в нашем журнале — на странице «Наши авторы».
Мария Ольшанская
