Ванда Ландовска. Страницы жизни
Предисловие
15 апреля сего (2008-го) года, то есть ровно два месяца назад, я нашла в своей почте письмо Бориса Лукьянчука, перевернувшее мое привычное существование:
«Мария, может, тогда вам открыть собственный Интернет-проект? Я тут начал фантазировать, что бы сам сделал на вашем месте. А поскольку у нас близкие резонансные моды, то, может, вас мои фантазии тоже на какие-то идеи наведут».
Борис принялся сразу же генерировать идеи и — что главное — воплощать некоторые из них в жизнь. Через два дня абстрактная идея превратилась в конкретное место на хостинге, а «Черепаха на острове» начала приобретать свои очертания.
Меня же возможность иметь свой собственный сайт привлекла, прежде всего, тем, что я смогла бы публиковать на его страницах стихи и прозу Бориса Лукьянчука, особенно после того, как я прочитала рассказ «Сирень». Собственно, «Сиренью» начался «сиреневый цикл» публикаций, неотъемлемой частью которого должны стать статьи, посвященные клавесинистке Ванде Ландовской — ведь именно под впечатлением от музыки Баха в ее исполнении Борис написал свою миниатюру «И.-С. Бах. Синфония из партиты до-минор».
Исполненная оттенками самых тонких эмоций, на которые способна душа человека, эта миниатюра подвигла меня на небольшую публикацию «Как сорок лет тому назад…» (И.-С. Бах. Синфония из партиты для клавира до-минор) в рубрике «Настроения», в которой мое воображение соединило прозу Бориса Лукьянчука с поэзией Арсения Тарковского.
И сегодня «Черепаха» предлагает своим читателям сразу три публикации «сиреневого цикла».
Естественно, что эксклюзивных материалов о Ванде Ландовской я читателям предложить не могу — по причине временной и пространственной удаленности от своей героини.
Так что в основе двух публикаций — статья из книги «Самин Д.К. 100 великих музыкантов. — М.: Вече, 2003» и выдержки из книги В. Ландовской под названием «О музыке», подготовленные Александром Майкапаром.
Остальная информация буквально по крохам собрана из разных источников в Интернете.
100 великих музыкантов. Ванда Ландовска (1879-1959)
Ванда Ландовска родилась в Варшаве 5 июля 1879 года. Музыкой она начала заниматься уже с четырехлетнего возраста. «Моим первым учителем, — вспоминала Ландовска, — был добродушный молодой человек. Он разрешал мне бегло просматривать музыку, которая доставляла мне удовольствие. Но что меня действительно восхищало и очаровывало — так это музыка старых времен. Дома, в Варшаве, жизнь в 80-е годы протекала спокойно и скромно. Но однажды будничная монотонность была нарушена анонсом о приезде пианистки, ученицы Листа…
«… Она сразу, не объявив названия, начала играть пьесу, которую я не знала. Ее ритм и мелодический рисунок поразили меня. Благородство мелодии напомнило мне какой-то известный танец... Закончив, исполнительница встала и объявила: «Это — «Тамбурин» Рамо». С тех пор я всегда играю этот «Тамбурин». Я вспоминаю то наслаждение, которое я испытала, впервые услышав его много лет назад».
То была знаменитая Софи Монтер — любимая ученица Листа, которая с успехом гастролировала в то время во многих странах Европы.
Довольно скоро девочка уже начала брать уроки у известных варшавских музыкантов Яна Клечиньского и Александра Михаловского. В семнадцать лет Ванда едет в Берлин, где начинает заниматься композицией и контрапунктом у Генриха Урбана, а также берет уроки фортепиано у Морица Мошковского и некоторых других музыкантов. Именно в Берлине Ландовска впервые услышала «Рождественскую ораторию» Баха, которая произвела на нее неизгладимое впечатление.
В 1900 году Ландовска поселилась в Париже. Этот первый парижский период ее жизни длился до 1913 года. За несколько лет клавесинистка приобрела авторитет в парижских музыкальных кругах. Альберт Швейцер, автор книги о Бахе 1905 года, высоко оценил искусство Ванды: «Кто раз слышал, как Ванда Ландовска играет Итальянский концерт (Баха — авт.) на чудесном плейелевском клавесине, украшающем ее музыкальную комнату, тому трудно представить себе, что его можно сыграть и на современном рояле».
Клавесин, упомянутый Швейцером, изготовила по заказу Ландовской крупнейшая парижская фабрика музыкальных инструментов «Плейель». Но первые инструменты клавесинистку не удовлетворили.
«Для того чтобы выбрать наилучшее сочетание регистров и наиболее удобно расположить их, — пишет А. Майкапар, — В. Ландовска вместе с техническим руководителем фирмы «Плейель» посетила один из крупнейших европейских музеев музыкальных инструментов в Кельне. Изготовление нового инструмента заняло несколько лет: только в 1912 году Ландовска продемонстрировала новый большой концертный клавесин на баховском фестивале в Бреслау (ныне Вроцлав, Польша).
В отличие от первого клавесина, новый инструмент имел так называемый шестнадцатифутовый регистр, то есть, ряд струн, настроенных на октаву ниже обычного. На крышке нового инструмента помещена была табличка с надписью: «Нижний регистр, так называемый шестнадцатифутовый, был добавлен в клавесинах «Плейель» начиная с 1912 года, по просьбе и согласно советам Ванды Ландовской». Звучание этого замечательного инструмента впоследствии было зафиксировано на многих грампластинках Ландовской, в частности, на нем целиком записан «Хорошо темперированный клавир Баха».
В те годы концертная деятельность Ландовской приобретает все более широкий размах. Молодая пианистка и клавесинистка совершает ряд успешных турне по странам Европы. Трижды она побывала в России — в 1907, 1909 и 1913 годах. После первых гастролей А. Оссовский писал: «Артистка с головы до ног, художница, прямо влюбленная в красоту былого искусства и умеющая заражать этой любовью всякого чуткого слушателя. Для этого ей дан природой темперамент проповедника…»
В свой первый приезд в Россию клавесинистка посетила в Ясной Поляне Л.Н. Толстого. Секретарь Толстого Н. Гусев записал в дневнике 23 декабря 1907 года: «Играет Ванда Ландовска на привезенном с собой инструменте — клавесине и на фортепиано. Из всего, что она играла, Льву Николаевичу более всего понравились старинные французские народные танцы и восточные народные песни. Уходя спать, Лев Николаевич на прощанье сказал Ландовской по-французски: «Я вас благодарю не только за удовольствие, которое мне доставила ваша музыка, но и за подтверждение моих взглядов на искусство». Игра Ландовской с технической стороны безукоризненна».
Значительнейшим событием для Ландовской стал выход в 1909 году книги «Старинная музыка», написанной ею вместе с мужем Анри-Лью д’Ресто свидетельствует, что книга «произвела подлинную сенсацию в музыкальном мире».
После того как в 1909 году директором Высшей музыкальной школы в Берлине стал Герман Кречмар, он обратился к Ландовской с предложением организовать в школе класс старинной музыки и клавесина. Артистка с радостью приняла предложение, и в 1913 году класс был открыт. Но начавшаяся вскоре Первая мировая война не позволила развернуться ей на новом поприще.
Сразу после войны Ландовска возвращается в столицу Франции и принимает приглашение вести класс фортепиано в Высшей музыкальной школе. А в 1925 году клавесинистка открывает свою Школу старинной музыки, где со временем воспитает многих отличных исполнителей. Вместе с тем Ландовска не перестает концертировать. Так, Ландовска часто и с большим успехом исполняет произведения Моцарта, создавая собственные каденции ко многим его фортепианным концертам.
Важным событием в жизни Ландовской явилась встреча в 1922 году во время гастролей в Испании с выдающимся испанским композитором Мануэлем де Фальей. Проявив большой интерес к звучанию клавесина, Фалья ввел его в свою партитуру. На премьере оперы 25 июня 1923 года партию клавесина исполнила, конечно, Ландовска. Еще через три года этот композитор написал концерт для клавесина и камерного ансамбля, посвященный Ландовской, которая и стала его первой исполнительницей 5 ноября 1926 года в зале Барселонского общества камерной музыки. В следующем году Ландовска с огромным успехом исполнила этот концерт в Париже, а затем в Бостоне и Нью-Йорке и в Филадельфии.
После М. де Фальи и другие композиторы стали писать произведения для клавесина. Так, искусство Ландовской вдохновило на создание клавесинного концерта одного из крупнейших французских композиторов XX столетия Ф. Пуленка. Он вспоминал: «... Я встретился с Вандой Ландовской. Она исполняла клавесинную партию в «Балаганчике» де Фальи. Это был первый случай введения клавесина в современный оркестр. Я был очарован и произведением, и Вандой. «Напишите концерт для меня», — сказала она. Я обещал ей попытаться. Моя неожиданная встреча с Ландовской оказалась значительнейшим событием в моей творческой карьере».
Пуленк подарил в 1929 году Ландовской «Пасторальный концерт» для клавесина с оркестром. В том же году Ландовска сыграла его в Париже с оркестром под управлением П. Мойте.
В 1930-е годы Ландовска опубликовала много специальных статей в различных журналах, а также много сил отдавала педагогической деятельности. Среди ее учеников можно назвать выдающихся клавесинистов — Ральфа Керкпатрика, Эту Харрик-Шнейдер.
Однако, как и прежде, клавесинистка главное внимание уделяла исполнительской деятельности, пик которой приходится на начало Второй мировой войны. Но победная поступь фашизма по Европе заставила Ландовску покинуть Париж.
В феврале 1942 года состоялся первый концерт клавесинистки в Нью-Йорке. Как обычно перед своими концертами, Ландовска, следуя установленной ею традиции, опубликовала в нью-йоркских газетах специальные статьи, посвященные исполняемой музыке.
Крупным художественным достижением Ландовской в 1950-е годы явилась запись «Хорошо темперированного клавира» — одного из любимых ее композиторов Баха.
Ванда Ландовска:
«Оскар Би написал однажды: «Ландовска играет старинных мастеров так, словно Бетховена никогда не существовало».
Подобное свидетельство почтения всегда мне льстило, но я никогда не принимала его слишком всерьез. Меня раздражает, когда я слышу: «Если бы Бах или Моцарт могли слышать вас, как они были бы счастливы!» Тут же вспоминается, как Шопен однажды спросил Листа, только что сыгравшего одни из шопеновских ноктюрнов: «Чья эта пьеса?»
Ни разу в ходе работы я не говорила себе: «Это должно было в то время звучать так-то». Почему? Да потому, что я уверена: то, что я делаю в области красочности, регистровки и т.д., очень далеко от исторической правды. Пуристам, твердящим мне: «Это делалось таким-то образом, вы должны с этим считаться» и т. д., я отвечаю: «Оставьте меня в покое. Критикуйте сколько вам угодно, но не кричите. Мне нужны покой, тишина и лишь те зерна иронии и скепсиса, которые необходимы для научного исследования, как соль для пищи».
Я никогда не старалась буквально воспроизвести то, что делали старые мастера. Я изучаю, я скрупулезно исследую, я люблю, и я воссоздаю.
Средства не имеют значения. Вслед за иезуитами я повторяю: «Результат оправдывает средства». Когда я вырабатываю, например, регистровку, то ищу ту, что кажется мне логичной, красивой и наиболее полно выявляющей баховскую просодию путем смены регистров в должных местах. Я сознаю, что расположение регистров на клавесинах баховского времени некоторым образом отличалось от их диспозиции на моем «Плейеле». Но меня мало беспокоит, если для того, чтобы добиться желаемого эффекта, я использую не точно те же средства, которые были в распоряжении Баха».
Запись «Хорошо темперированного клавира» Баха стала одной из последних работ выдающейся клавесинистки. Ванда Ландовска скончалась 16 августа 1959 года.
И сегодня, по прошествии нескольких десятков лет, ни один исследователь проблем интерпретации клавесинной музыки не может пройти мимо работ Ландовской, ни один исполнитель не обойдет вниманием записи ее исполнения.
Ванда Ландовска в России
На сайте опубликована книга «Интервью и беседы с Львом Толстым» (М., «Современник», 1986), составленная Владимиром Лакшиным на основе бесед, интервью и репортажей русских и иностранных журналистов о встречах с Л.Н. Толстым, опубликованных в русской периодической печати конца XIX — начала XX века.
Именно в этой книге я нашла интервью с Вандой Ландовской «Музыка в Ясной Поляне», опубликованное 29 февраля 1908 года в издании «Раннее утро», №85, а впервые напечатанное в берлинском журнале «Welt-Spiegel»:
«Известная пианистка Ванда Ландовска во время своего недавнего артистического турне по России была в Ясной Поляне у Л.Н. Толстого. Вернувшись в Берлин, артистка рассказала о своих впечатлениях, вынесенных из этого посещения. Внутренняя, домашняя жизнь великого русского писателя описана всеми бывавшими у него достаточно подробно. Нового, конечно, рассказ ничего не вносит, но в нем интересною представляется характерная, малоизвестная подробность: какую роль играет музыка в домашней, интимной жизни Л. Н. Толстого. Ванда Ландовска, концертируя в прошлом декабре в Москве и встретившись в одном из концертов с графиней Толстой, супругой писателя, получила приглашение приехать на рождественские праздники в Ясную Поляну.
— В канун сочельника, — рассказывает пианистка, — мы приехали на станцию Щекино. Сани, присланные за нами, уже ожидали нас. До усадьбы надо было проехать десяток верст. Погода была ужасная, настоящая русская — зимняя: морозная вьюга и снежная метель во всей своей прелести. На одни сани был поставлен мой клавесин, на другие — сели мы. Нас закутали в присланные любезно графом и графиней шубы; но, невзирая на это, мы, благодаря 30-градусному морозу, прибыли в усадьбу достаточно промерзшими. Когда мы тронулись в путь со станции, вьюга закрутила такая, что санями правил не кучер, а лошади, хорошо знавшие дорогу. Проплутав несколько часов, они привезли нас, в конце концов, к дому великого писателя. Жажда узреть великого человека была так могуча, а обаятельный прием, который нас встретил, был так пленительно очарователен, что впечатления от опасного путешествия быстро рассеялись.
За неделю до нашего приезда с графом произошел несчастный случай: он упал с лошади и довольно сильно расшибся. Ушибы, однако, зажили скоро, и в дни нашего пребывания о них не было и помину. Граф чувствовал себя превосходно, предпринимая ежедневно свои обычные прогулки, поездки и занимаясь обширной корреспонденцией.
В 12 час. утром мы собирались все к завтраку. Часа полтора я играла, а после того Толстой уходил в кабинет работать. После обеда я принималась снова за игру — часов в 7 вечера и продолжала играть до 11 1/2 часов. Так проходил каждый день.
Толстой необычайно музыкален и играет сам зачастую со своею дочерью в четыре руки. Толстой особенно любит музыку классическую: Гайдн и Моцарт — самые его излюбленные музыканты. Из сочинений Бетховена пользуются его симпатиями не все. Из композиторов послебетховенского периода наибольший любимец его — Шопен. Классики Бах, Гендель, Рамо, Скарлатти вызывают в Толстом безграничное восхищение своим вдохновением.
— С трудом верится, — говорил Толстой, — что такие драгоценности покоятся в библиотеках и остаются мало знакомыми публике. Музыка этих композиторов уносит меня в другой мир... Я закрываю глаза, и мне кажется, что я живу в давно протекших столетиях, далеко ушедших от меня, хотя я уже перешагнул за восьмой десяток.
Толстой очень любит старинные французские танцы. Я каждый день должна была играть их ему. Сердцу Толстого ближе всего народные музыкальные темы. Одно время он занимался собиранием народных мотивов и часть их послал Чайковскому с просьбой обработать в гайденовском и моцартовском духе и стиле, но отнюдь не во вкусе Шумана или Берлиоза (1*).
Мне приходилось играть Толстому по 5 часов, не переставая. И когда я высказывала опасение, что музыка может повлиять на его нервы, Толстой возражал мне, что, напротив, классики действуют успокоительно, далеко не так, как большинство новейших произведений. Когда из игранного мною что-либо не нравилось ему, он деликатно, но вполне откровенно это высказывал мне. Все, что я ни играла, он анализировал с глубочайшим пониманием, как настоящий музыкант.
Множество музыкальных замечаний, высказанных Толстым, Ландовска записала как крайне меткие музыкально-критические замечания.
В Ясной Поляне, по ее словам, культ музыки стоит очень высоко. Графиня и все ее дети очень музыкальны. Старший сын, Сергей, композиторствует, младшая дочь, Александра, прелестно исполняет русские песни, сама аккомпанируя себе на балалайке, в то время как слушающие хлопают в ладоши, а девица Маклакова (2*), сестра известного депутата Государственной Думы, приплясывает при этом.
Таков рассказ пианистки Ландовска о тех нескольких днях, которые она провела в доме великого человека и про которые она говорит, что они останутся навсегда незабвенными днями в ее жизни.
Комментарии:
Ванда Ландовска (1877-1959), польская пианистка и клавесинистка, была в Ясной Поляне 23-26 декабря 1907 г. Ландовска приехала со своим клавесином и играла для Толстого Баха, Моцарта, Шопена, а также старинные французские, английские, польские и другие народные песни. «Все и Лев Николаевич в восторге», — отметила в дневнике 24 декабря 1907 г. С.А. Толстая (Дневники, т. 2, с. 276). Д.П. Маковицкий записал 5 января 1908 г. следующее суждение Толстого: «Ванда Ландовска мне была приятна тем, что играла вещи, записанные тогда, когда композиторы еще не находились под суеверием искусства» (Яснополянские записки, кн. 2, с. 598). Н.Н. Гусев отметил слова, с которыми Толстой обратился к В. Ландовской: «Я вас благодарю не только за удовольствие, которое мне доставила ваша музыка, но и за подтверждение моих взглядов на искусство» (Два года с Л.Н. Толстым, с. 69).
1* В декабре 1876 г. Толстой послал П.И. Чайковскому сборник русских народных песен, предлагая обработать их «Моцарто-Гайденовском роде» (т. 62, с. 297).
2* Мария Алексеевна Маклакова (1877-?), подруга Т.Л. Сухотиной, сестра адвоката и думского деятеля В.А. Маклакова.
А что касается выступлений Ванды Ландовской в России, то 2 апреля (20 марта) 1907 года газета «Русское слово» в рубрике «Театр и музыка» сообщала:
«16-го марта в Малой зале собрания давала концерт г-жа Ванда Ландовская, отличная пианистка и клавесинистка, исполнившая часть обширной программы концерта на рояли, а другую часть — на клавесине.
Г-жа Ландовская избрала свой специальностью музыку ХVIII века и достигла большого художественного совершенства в ее исполнении».
Ванда Ландовска в воспоминаниях современников
Есть еще одно очень интересное «свидетельство очевидца», выуженное мной из всемирной паутины. Сайт «Московский Музыкальный Вестник» опубликовал на своих страницах фрагменты из книги «Виолончелист», написанной выдающимся виолончелистом ХХ века Григорием Пятигорским, в которой есть такой рассказ:
«После нескольких чудесных дней, проведенных с Жаком Тибо, он взял с меня обещание побывать на одном из выступлений Ванды Ландовской. Тибо назвал преступлением то, что до сих пор я этого не сделал. Я отправился послушать в ее исполнении концерт Гайдна. Она вышла на эстраду, задрапированная во что-то вроде облачения священнослужителя, и приблизилась к клавесину с таким видом, словно то был алтарь. Весь церемониал перед тем, как она начала играть, носил какой-то мистический оттенок, характер жертвоприношения, совершаемого весталкой. Но играла она удивительно просто и с той законченностью, которая доступна подлинно большому художнику»
Стоит, пожалуй, привести здесь отрывок из предисловия к первому и единственному русскоязычному изданию книги, написанного Александром Стогорским (артистический псевдоним) — известным советским виолончелистом и родным братом Г. Пятигорского. Сама я сделала вывод, что «Виолончелиста» любителям музыки стоит прочитать не только в контексте имени Ванды Ландовской.
«Одно из привлекательных качеств, окрашивающее своим светом все, о чем говорится в книге, — это умение сквозь призму мягкого юмора и иронии, однако, не снижая значимости того или иного события или воплощаемого образа, как бы приблизить его к читателю, показать простые и всем понятные человеческие черты.
Характерны в этом отношении своеобразные художественные миниатюры или новеллы — интереснейшие эпизоды из встреч Пятигорского с величайшими музыкантами нашего века, композиторами и исполнителями, такими, как Сергей Рахманинов, Сергей Прокофьев, Рихард Штраус, Артуро Тосканини, Вильгельм Фуртвенглер, Пабло Казальс, Артур Шнабель и многие другие…
Иногда один за другим следуют то веселые, то грустные рассказы о «приключениях» артиста на эстраде. А рядом с ними — размышления о глубоко волнующих и близких сердцу каждого настоящего музыканта «вечных проблемах» исполнительского искусства».
Из «Дневников» В.И. Вернадского (запись от 6 апреля 1920 года):
«На днях прочел Ландовской «Musique ancienne» (1909) — очень интересная и умная книга. Ландовскую слышал в Москве, и ее концерты дали мне большое наслаждение»
Ванда Ландовска и 2-я мировая война
Из Википедии:
С началом Второй мировой войны Ландовска продолжала сперва жить под Парижем и работать над записями музыки Баха и Скарлатти (на некоторых записях, сделанных в это время в Сен-Лё-Ла-Форе, слышны разрывы бомб). Однако в итоге Ванда Ландовска из-за своего еврейского происхождения была вынуждена, в сопровождении своей ученицы и спутницы Дениз Ресту, бежать из Франции через Португалию в США; все средства и имущество Ландовской, включая редкие инструменты, пропали.
На сайте Всероссийской Государственной Библиотеки Иностранной Литературы им. М.И. Рудомино (проект «Перемещенные культурные ценности») я нашла очень интересную статью Виллема де Вриса. «Кто на чьем пианино сейчас играет?» Судьба музыкальных коллекций, украденных во время Второй мировой войны». Формат рубрики «Музыка на острове» диктует свои правила, поэтому я даю этот материал в очень сокращенном виде — только то, что касается Ванды Ландовской. На сайте библиотеки вы можете увидеть фотографии и фотокопии документов, о которых говорится ниже.
«Кто на чьем пианино сейчас играет?»
В июле 1940 года, через два месяца после того, как нацистские войска захватили Голландию, Бельгию и Францию, идеолог Гитлера Альфред Розенберг организовал специализированное подразделение, известное как Оперативная штаб-квартира Розенберга — ОШР (Einsatzstab Reichsleiter Rosenberg). Первой задачей ERR была конфискация культурной, экономической и политической собственности евреев и других противников Рейха из числа покинувших страну…
ОШР состояла из нескольких специализированных групп, так называемых зондерштабов, которые занимались различными сферами культуры и искусства: изящными искусствами, наукой, литературой и музыкой. Так называемый зондерштаб музыки возглавлялся д-ром Гербертом Геригком и состоял из нескольких известных немецких специалистов в области музыки, которые занимались конфискацией имущества еврейских композиторов и музыкантов, музыкальных издателей, продавцов музыкальных инструментов, звукозаписывающих компаний и т.д. Эта собственность потом транспортировалась в Германию…
К марту 1941 года зондерштаб музыки провел 30 крупных индивидуальных конфискаций в одной только Франции. Среди жертв ОШР были пианистка Ванда Ландовска (Wanda Landowska), композитор Дариус Мило, виолончелист Грегор Пятигорский и пианист Артур Рубинштейн. Их собственность была перевезена в Берлин, где она была рассортирована, описана и приготовлена для отправки по разнообразным адресам…
Интермеццо. Модель истории
Как интермеццо, я хотел бы представить вам историческую модель индивидуальной конфискации музыкального имущества во Франции, которая произошла в 1940 году и история которой может быть прослежена до 1945 года. Я подготовил для вас некоторые иллюстрации, чтобы дать вам как можно больше информации:
Это фотография еврейской пианистки Ванды Ландовской. Она основала Школу старинной музыки в Париже в 1920х годах и была инициатором программы… Вы видите ее сидящей за пианино Фредерика Шопена, на котором он играл, когда провел зиму на Мальорке.
В сентябре 1940 года сотрудники зондерштаба музыки пришли в ее дом, (она сама покинула страну), и стали упаковывать ее коллекцию старинных инструментов, ее музыкальную библиотеку в 10 000 томов, ее музыкальные манускрипты, граммофонные пластинки, корреспонденцию, мебель, и т.д. Более чем неделя понадобилось для того, чтобы паковать материалы в 54 ящика, которые потом были отправлены в Лувр в Париже. Сейчас вы увидите немецкую опись ее музыкальной коллекции.
Обратите внимание на имя зондерштаба музыки, на различные ящики, содержащие литературу, корреспонденцию, граммофонные записи, 2 большие цимбалы Плейеля, цимбалы 17-го века, спинет, цимбалы, клавикорды, 2 альта, домашний орган, альт да Гамба, кларнет, флейта, и т.д. Обратите внимание на маркировку этих ящиков буквой «P» и на упоминание 6-ти ящиков с имуществом композитора Дариуса Мило.
После того как 54 ящика были складированы в Лувре на пару дней, они были отправлены в Берлин 7 октября 1940 года. Там они хранились почти год, а потом были переведены в штаб-квартиру Герберта Геригка, расположенную на Ораниенбургерштрассе в августе 1941 года.
Это рукописная записка из штаб-квартиры Геригка в Берлине, датированная февралем 1942 года. В этой записке упомянуты несколько коллекций, не только коллекция Ландовской, но также Мило и Пятигорского. Вот здесь ящики с имуществом Ландовской, помеченные буквой «P» (некоторые инструменты, и т.д.), Мило, Пятигорского и Полдеса.
Когда Берлин начали интенсивно бомбить, с середины 1943 года, большинство музыкальных коллекций были переведены в Лейпциг, в бывшую Еврейскую школу. Но это продлилось недолго, потому что Лейпциг также подвергся бомбежке в декабре 1943 и, согласно свидетельствам очевидцев, многие музыкальные инструменты были уничтожены. То, что осталось целым, было перевезено по двум адресам: исторические музыкальные инструменты были отправлены в Баварию, где после войны только некоторые из них были найдены в плачевном состоянии. Пианино Шопена находилось в офицерском офисе, где оно использовалось для развлечения офицеров. Музыкальная библиотека Ландовской была отправлена в замок Лангенау в Силезии, куда она прибыла в феврале 1944 и была каталогизирована работником зондерштаба музыки…
Я хотел бы обратиться к директорам российских музеев, архивистам, библиотекарям с тем, чтобы они проверили свои архивы и коллекции на предмет «трофейных» музыкальных материалов, которые могли бы быть захвачены нацистами во Франции, Бельгии и Голландии. Сегодня, более чем через 50 лет после войны, когда мы входим в новое тысячелетие, это важно по двум причинам. Прежде всего, для музыкантов эти все еще утерянные материалы могли бы стать источником научного исследования, предметом публикаций и презентаций. Не забывайте, что эти материалы не были доступны мировой культуре и науке с 1940 года. И, во-вторых, для семей и наследников композиторов и музыкантов, чья собственность была захвачена (как Ванда Ландовска и Дариус Мило), было бы большим облегчением узнать, что их имущество не было уничтожено и хорошо сохраняется.
Полезные ссылки и примечания
1. В разделе Фундаментальной Электронной библиотеки (FEB), посвященном Л.Н. Толстому, находится библиографическая ссылка на публикацию «Снеговская Ц. Воспоминания польской клавесинистки. — «Театральная жизнь», 1960, № 22, стр. 12» о посещении в 1907 г. Толстого в Ясной Поляне Вандой Ландовской.
2. По этой ссылке на нашем сайте или здесь (откуда и взята запись), можно скачать и послушать в исполнении Ванды Ландовской Фугу №1 C-maj из 2-го тома «Хорошо Темперированного Клавира» (mp3, 4,7 мб).
Из комментария:
«Запись, относящаяся к периоду 1949-1951г. принадлежит легендарной польской клавесинистке Ванде Ландовска (1879–1959). Согласно мнению известного российского «баховеда», профессора Болеслава Яворского(1877-1942), прославившегося своим религиозным толкованием всего цикла прелюдий и фуг ХТК, смысл этой фуги — троекратное прославление Бога в трех сферах: на небе — птицы(высокий регистр), на земле — млекопитающие и люди(средний регистр) и пресмыкающиеся(нижний). Яворский считал, что это есть символическое толкование стиха из Псалтыри «Все дышащее да хвалит господа».
3. Заархивированные музыкальные файлы записей Ванды Ландовской можно попробовать скачать на этом сайте, указав в строке поиска ее имя — «Ванда Ландовска».
4. Здесь вы можете увидеть пастель Леонида Пастернака, 1907 год «Московский концерт Ванды Ландовской».
На фото — Портрет пианистки Ванды Ландовской, 1907 год, Валентина Серова (бумага серая, акварель, пастель, белила, итальянский карандаш. 55,5x37,5 см), который находится в Государственной Третьяковской галерее в Москве.
И, наконец, есть одна загадка, которая не дает мне покоя. Поль Ландовски — один из авторов статуи Спасителя — символа Рио-де-Жанейро (официальное ее название — Монумент Христа Избавителя). Автор проекта монумента Эктор да Силва Коста заказал выполнить фигуру Христа французскому скульптору Полю Ландовски. Торжественное открытие монумента состоялось 12 октября 1931 года. Электрическое освещение скульптуры было включено радиосигналом, посланным из Рима.
Поль Ландовски (1875-1961), француз польского происхождения… Ванда Ландовска (1879-1959), польская клавесинистка, много лет прожившая во Франции… Подозрительно близки годы их жизни. Уж не брат ли это и сестра?..
