Посвящается Б.Л.

А у Сашеньки какая-то
в сердце льдинка… (AKП)

В спираль скрутило душу.
Мысли бьются тревожно.
Робко, как к строгому мужу,
К Сердцу стучусь: «Можно?

Не помешала Вам, Солнце? 
Для разговора свободны?
Не закрывайте, прошу Вас!
Когда же Вы стали холодным?»…

Острою льдинкою Кая
В Сердце, раскрытое чуду,
Что-то вонзилось, сверкая,
Коверкая нежностей груду.

«Видите, сколько осколков?
Сколько замерзших томлений?
Умерших, брошенных – сколько?..
Вспомните ветку сирени*, 

Слезы, полеты, и в голос
В сонном отеле рыданья,
Обморок, стоны и сладость –
Старые, как мирозданье… 

Только прошу Вас, вернитесь, 
Гердой целую Вам руки»… 
«Милая, сердце с любовью
Лишь в сказках сильнее разлуки»… 

Июнь 2009, Сингапур-Дания
* Твоя «Cирень»…

Яблоки монастырские
С полотен о спящей царевне,
И цвета сома копченого
Избушки и старцы в деревне.

Святого Макария мощи
Обходит старуха кругами
И руку бьет девочки тощую:
«Губами!» – ей шепчет, – «губами!»

Мне снится, камнями набиты
Ботинки, что стоптаны мною.
В корзине, монашкою свитой,
Просвирки несу за толпою.

Макарьевской ярмарки сласти,
Платок потускневший из ситца,
Подсолнухи, храм деревянный…
Нет, это мне вовсе не снится.

Я – девочка с ярмарки шумной,
И певчий я в хоре церковном,
Монашка в часовне безлюдной
С усталым лицом малокровным.

Я – мельника дочь, и прислуга,
В избе, почерневшей от дыма,
Купца молодая супруга
С мольбой о рождение сына.

Я – дочка отца, я – мой прадед,
Сестра и прабабка прабабки…
Под Волжскою сенью деревьев
Мне спится особенное сладко.

Июль 2013, Волга

Посвящается Николаю – свидетелю чудесных метаморфоз.

Габриеле д'Аннунцио назвал набережную
в городе Реджо-ди-Калабрия
«самым красивым километром Италии»

А вам иногда кажется,
что вы чувствуете весеннее сокодвижение
в каждой ветке раскидистой ивы,
словно в собственных кровеносных сосудах?

И приятную, тянущую боль в набухших почках,
как в материнской груди, к которой прибывает молоко?
A осеннюю слабость в своих нагих ветвях и обезвоженном стволе?

В недавнем фильме Люка Бессона
сверх-человек не чувствует боли,
но помнит, как проходил по родовым путям,
И видит электромагнитные волны.

Я не хочу читать твои мысли
и декодировать липкую паутину информационного пространства.
Я по-прежнему плачу в аэропортах.
«Держи-себя-в-руках-это-распущенность». Сверх-человек.
Не-человек.

Представляете, цветки ярко-фиолетовой бугенвиллии,
от которой пьянеют глаза и кружится голова, –
маленькие и невзрачные.

Кто-то, скорее всего, сказал до меня,
что оправа бывает в тысячи раз дороже камня.

Женщина с восточными глазами говорит,
что бывала на юге Италии и весной, и летом, и в сентябре.
И что эти невероятные краски никогда не тускнеют.

Листья-прицветники умопомрачительного цвета,
Вы обманули природу.
Я нашла формулу бессмертия:
Не-цветок никогда не завянет.

Или только ты, Калабрия,
неподвластна течению времени?
Когда-то греческие, живописные горы,
Наверное, помнят стоны раненого Гарибальди.

– Мама, а что такое При-ро-да?
Детские пятки, черные от шелковицы,
которая устилает землю –
хранит ли она прикосновения самнитов?

Нет, это не сомнительная ежевика.
Просто, как в сверх-человеке нет боли,
в шелковице нет ни кислоты, ни горчинки.

Я узнала, что покровитель Четраро – святой Бенедикт,
что провёл три года в пещере
и воскресил умершего мальчика.

Растворившись в замках Козенцы,
его монашеский устав звучит укором сибаритам.
Но воды Трионто молчат о тайне старого Сибариса.

Смотрите: Стромболи, как и прежде,
ведет на другой конец Земли.

Только двенадцатирукая Сцилла больше не ждёт Одиссея.
(Помнишь, в сицильянскую рыбную пасту добавляют укроп.)
Да и смоковница больше не растёт на Харибде.

…

– «На вилле святого Мигеля нет прошлого», – шепчет англичанка спутнику, проходя мимо 
заброшенной террасы, – Официанты, что подают завтрак в бывших комнатах хозяйки, не 
меняются вот уже двадцать лет. А остальные двери просто закрыты».

Между лимонными и апельсиновыми деревьями мне мерещится платье из белого тюля. 
Меня пугает метнувшаяся летучая мышь в заброшенном доме. Я долго бегу по летнему саду
и каменным дворикам, поросшим мхом.
И старый смотритель принимает меня за давно умершую дочь завсегдатая.

2016, Четраро, Италия

На другой стороне Земли
люди ходят на головах.
Мой закон всемирного тяготения –
«Мама, когда ты приедешь домой?»

Кто сказал, что Земле не нужна опора?
Мне пора научиться ходить без рук.
А в китайском парке Чжанцзяцзе
горы парят в облаках.

«Восток и запад – но дом нам красен», –
Так говорит пожилой датчанин,
объездив весь мир и убедившись,
что Дания лучше всех.

В датском музее на острове Фюн
Рядом с платьем Марии Антуанетты
Стоит гильотина с её окровавленной головой.

Я плачу, увидев цыплёнка без мамы.
Тема урока – животноводство.
«Нет, в будущем мясо будет расти в вакуумных упаковках», – 
говорю я своим детям.
«Мы заведём собаку. Нет, их не едят в Китае».

Говорят, что яд в малых дозах
Может действовать лечебно.
Одноразовая доза бессонницы
Как профилактика душевной скуки
С побочным эффектом написанных строк.

Недо-сыпание истязает.
Недо-едание истощает.
Недо-сказанное разрушает.
Недо-писанное сидит ржавым гвоздем в правом ботинке.

Пере-полнение входного буфера оперативной памяти.
Это моя поездка в провинцию Хунань.

Пере-дозировка крадет у мира принцев.
Знаешь, на борту самолёта есть мальчик,
который может умереть от анафилактического шока,
если рядом кто-то ест арахис.

Так и инъекция измены в любых микродозах,
даже в виде гомеопатического средства под язык,
вызывает клиническую смерть.

Недо-любовь.
Недо-жизнь.
Пере-полнение слезных каналов.
Недо-статок серотонина никому не удастся восполнить.

Хочу, чтобы ученые открыли,
что измену, как горгону Медузу и её сотню змей с лицами, 
которые я хочу навсегда забыть, –
можно вылечить одной таблеткой, как паразита в печени.

Пере-жила.
Ока-ме-не-ла.
Но на другом конце Земли
скалы могут летать.

Пере-любви не бывает.
Пере-верни меня
с ног на голову.

Июнь 2016, Хунань, Китай

А капризная роза опять жалуется
маленькому Принцу на сквозняк…

Я – плазма твоих электрических зарядов,
нейронов,
клеток,
мыслей,
желаний,
снов,
слез,
шагов,
ужинов,
телефонных звонков,
мышечной боли.

За-ряд положительный.
Раз-ряд первый юношеский.
Ты, я и сотни лиц в ряд.
Мужчина выбирает женщин одной и той же внешности.
Но на-ряд твоей многоликой любви мне совсем не к лицу.

Я – твой полупроводник
с шириной запрещённой зоны
в половину человечества с двойной хромосомой Х.

Обезьяны используют всего 10% головного мозга,
Но самка бабуина всегда выбирает самого сильного самца.

Дельфины используют 20% головного мозга,
И способны заниматься любовью с кораблями,
Зная, что это не даст потомства.

Я – топологический изолятор.
На границе твоего пространства
Есть только
МОИ поверхностные состояния,
касания,
сомнения,
желания,
слова,
воспоминания,
ТВОИ сны.
МОЁ
осязание,
обоняние,
слух,
вкус,
запах,
цвет.
ТВОЕ шестое чувство.

Азиатская молодёжь фотографирует самих себя так,
чтобы в кадр попала официантка с полуоткрытой грудью.

Я смотрю на статую Аристотеля с
голубем на голове.
Дайте мне опору (и холодной рицины).
Но в поверхностном состоянии
Некуда падать.

Я распластана по земному шару,
Двумерное сердце бьется вдоль и поперёк
параллелей и меридианов,
Растягиваясь от Мичигана до Эресунна.

Я – твой фотонный кристалл.
На греческой Ривьере 90% мозга находится в запрещённой зоне.
ТВОЁ шестое чувство МОЁ.

Крылья бабочки – разрешённое состояние
жить,
дышать,
спать,
не спать,
есть корни лотоса в лимонном сахаре.
Летать.
(Прямой самолёт Копенгаген-Салоники).

Июль 2016, Салоники, Греция

«И как школьник, я жду не без дрожи,
Что сам Бог меня вызовет строго.
«Я не смог подготовиться, Боже…
Я болел… Было задано много…

Я в другой раз отвечу, ей-богу…
Отвечать пред Тобою легко ли?..»
Ах, остаться бы мне, если можно,
Второгодником в жизненной школе!»