Людмила Алексеева

«Осенние акварели»

(избранная лирика)

«Природы лучший вальс…»

«Нет! Не люблю! Не люблю! Не люблю… И всплывают
в моей памяти в эти первые дни осени только грустные
стихи и рассказы» (Мария Ольшанская)

Как жаль… Живу от осени и до осени. Тороплю время. Жду дождей. Без них природа не вздрогнет, опомнившись, перед зимой. И обязательно потом будет солнце. И тихие дни, теплые и трогательные. А вечерами и ночами во флюидах ароматной изабеллы, скрытые в набежавших тучах, бесконечные птичьи голоса…

… Ждала их, чувствовала — скоро!
И, долгожданные, уже
Они торжественно покорны
На перелетном вираже…

Что-то совершенно необычайное, непостижимое творится в душе.

После весны и лета, которые в изобилии льют цветы и ароматы, вдруг начинаешь, как нищая, собирать все, что необходимо для того, чтобы жить или выжить. Сначала покрупнее, а потом уже и крохи, до слез, до радости, до самозабвения эти тончайшие штрихи осени.

Здесь, в Дагестане, осень хороша. Даже в городе. А в горах и у моря — еще лучше.

Бежали, спешили… Промелькнули весна и лето. И вот настигли: покой души. Целых три месяца! А что зима? Она тоже, если не поскупится, подарит дни осени, но зимней. Иногда в декабре-январе откровения — теплые нежные дни безвременья. Ветер гонит весенние волны.

… Лишь отступили холода,
Январь расслабился и ночью
Впустил из теплых стран стада — 
Цветочных ароматов клочья…

Замечательно! Значит, не за горами лето, за ним и осень. И это ощущение длительного врачующего покоя. Можно остановиться, осмотреться, подумать, отдохнуть. И даже в осенней тоске — трогательная прелесть, приближающая к мудрости и истинным ценностям.

Мария, слышите? Вы слышите, Мария?.. Природы лучший вальс — «Осенний сон»…

«Осенние акварели»

Опять осень

В уныньи пасмурном печалится листва. Цветы задумчиво склоняют долу взоры. Подернут воздух запахом костра, И тучи прячут бронзовые горы. Год пролетел, и снова настает Поры осенней трепетная нега. Но далеко еще хрустящий лужиц лед И хлопья первые мелькающего снега. И каждый день зовут к себе леса, И горы манят свежестью грибною. И редких птиц хрустальны голоса. Природа внемлет близкому покою. Так робко в тишине вдруг зашуршит В верхушках буков ветерок залетный. Бесшумно лист дубовый закружит И небо клин разрежет перелетный. Вальдшнеп испуганный вспорхнет и улетит, Исчезнет в зарослях багряных, словно призрак. И дрогнет паука прозрачный легкий скит И клена желтого пронзительная риза. Покой в душе. Бредешь, шурша листвой, А блики солнечные бабочками вьются. Звездой сияет поздний зверобой. Алеют сыроежек хрупких блюдца. Жаль, день не длинен. Скоро ночь сойдет. Туманом лес обнимет и остудит. Листвы озябшей утренний полет Осенней сказки продолженьем будет.

Музыка осени

Туманность сладкая, разлитая во мгле, Накрыла небо кисеею белой. Сквозь дымку звезды шлют любовь земле, Надеждой наполняя мир и верой. Но многим не заметен робкий свет, Звезд затуманенных, загадочно прекрасных. Им дела до Вселенной целой нет И до Земли в тонах пурпурно-красных. Смотри и слушай музыку небес. Смотри и слушай осени начало. Тебя ждет утром трогательный лес. Ночная скрипка из лесу звучала. Тебя ждут завтра арфы паутин В жемчужных каплях мороси дрожащей. На них маэстро — паутинный джинн Выводит соло лапками изящно. Синицы-примы тенькают в лесах. Листва желтеет звездно и безмолвно. И ветер, появившийся в верхах, Оваций листьев вызывает волны. И вот уже несется к небесам Мелодия проснувшегося леса. Земным прощальным внемлет голосам Небес осенних серая завеса. И осень пахнет юною весной, И кажется, что холода далеко. А к ночи снова звезд дрожащих рой Тумана быстрого накроет поволока.

Сегодня я испытала настоящее потрясение, причин которому было три:

— по каналу «Культура» был концерт Владимира Горовица от 1978 года для президента США Картера и его ближайшего окружения; я всегда стараюсь слушать по мере возможности все, что можно, когда играет Владимир Горовиц. Музыка в его исполнении — это то, для чего, собственно, или почему вообще существует музыка. Он играл Шопена, Шумана, Рахманинова. Все «на слуху», но так никто не исполняет! Я не могла придти в себя…

— послушала и прочитала «ваш ответ Чемберлену» («Последний матрос Севастополь покинул…») И вот тут-то я уже, не сдерживаясь, плакала; читала стихи и слушала эту великолепную и такую родную песню несколько раз;

— а потом открыла и прочитала «Семь стихотворений к Елене».

Счастье не бывает непрерывным, перманентным. Бывают счастливые мгновения, которые надолго окрашивают жизнь человека. Вот сегодня было счастье…
Наталья Пономарева (14 сентября 2008 года)

Безвременник

Безвременник опять зацвел.
В безвременье скатилось лето.
Уж ярким пламенем костров
Горят шиповника букеты.

Редеет лес. Слетает лист.
Безвременник застыл звездой.
Синицы суетливый свист
Вглубь леса манит за собой.

Хрустит валежник под ногами,
Лишайник кружево топорщит.
В безвременье спешит горами
Старушка осень и не ропщет.

И очень скоро, скоро очень
Ветра задуют, снег нам сбросив.
А южный ветер, между прочим,
Вновь превратит нам зиму в осень.
И также в лес мы будем ездить
В безвременный, осеннее-зимний.
И в нем синицы будут песней
Напоминать весну и ливни.

Однажды лишь перед зарей
Накроет снег равнины, горы.
И голубою полосой
Их белизну усилит море. 

На рыхлоснежном покрывале
Следов бесчисленных узоры
Раскроют тайны перевалов 
И тех, кого скрывают горы.

Безвременник исчез в снегу,
Растаял утренней звездой.
Я погружаюсь в дивный сон, 
Безвременный и голубой.

Ночь на сейсмостанции

Н. Пономаревой Всю ночь, как из ведра, лил шумный дождь. Октябрь рыдал по-детски так надрывно. Дрожала изабеллы пряной гроздь Под струями нахлынувшего ливня. Деревья мокли. Таяла земля, От засух огрубевшая за лето. И похудевшего к зиме календаря Пятно белело в пасмурности света Восхода солнца, скрытого от глаз. Спал город, убаюканный водою. Фонарь горел. Потом фонарь погас… Вершилось все привычной чередою. Осыпал листья, мокрые от слез, Последний день октябрьской печали. В туманном утре разлетающихся грез Ворон и галок призраки кричали.

Сентябрь

Марии Ольшанской Ветер с моря подул, и запахло весной, А уж осень кострами дымила. Попросилась весна на недолгий постой, Благо бриза крепка еще сила. Ночью улицы гулки. Никого, ни души. Только кошки и те словно тени. Промелькнули неслышно, исчезли в тиши, В полосатых накидках растений. Пахнет осень весной… Ах, как пахнет весной! Тополей разлетаются кроны. Как обманчиво все!.. Листопада косой Сбросит осень листву на газоны. Ветер полночи нежен, напоенный мечтой. Глубоко только где-то в сознании Понимаешь, что миг, окрыленный весной, Лишь несбывшихся грез оправдание.

Нам очень хочется сказать вам: «Приезжайте к нам в гости!» Приезжайте летом, когда так много солнца. Здесь у нас на станции места хватит всем, дом большой и уютный, и солнца ровно столько, что оно не успевает утомить нас жестокой жарой — станция построена в 1951 году по специальному проекту для сейсмоопасных территорий южных регионов СССР.

Будем очень рады принять вас в нашем городе и повозить по великолепным горам и долинам, по берегу моря, чтобы вы все сами увидели.
Наталья Пономарева (27 октября 2007 года)

Осенний день в горах

Ни души в онемевшем просторе.
Только лист закружится резной…
И туман, наползающий с моря,
Лес накроет осенней тоской.

Каждый шаг отзывается эхом.
В тишине только морось с небес.
Высоко над горами прореха.
В ней луч солнца последний исчез.

Затянулось туманом окошко.
Все темней и суровей в лесу.
На кустах пригорюнились мошки
И готовятся к зимнему сну.
Абажуром сиреневым астры
Оживляют унылый пейзаж.
Из тумана дуб коренастый
Выплывает как призрачный страж.

Паутина, намокнув, повисла.
Диких яблонь румянец горит.
А над речкой моста коромысло
Под листами опавшими спит.

Крепко пахнет грибами прохлада.
Мхи зеленые радуют глаз.
И коровы, отставшей от стада,
Тишь пронзает приземистый бас.

Ноябрь на Буйнакском перевале

Разорванные в клочья облака Несутся вдоль хребтов, бросая тени. В горах — снега, в степях взошла трава Теплом разбуженных обманутых растений. В свинцовом небе жемчугом блестят Причудливые тучи снеговые. Сквозь них лучи пленительно горят, И ветры дуют в трубы золотые. Вершин далеких купола видны, Пробившихся сквозь вязь туманных кружев. На склонах белых стройные ряды Деревьев, скованных промозглым пленом стужи. На перевале — хаос двоевластья: В горах ветра, над морем тишина. Лишь скалам неприступным чужды страсти… В порывах ветра радуга видна. Красоты скалы сдержанно приемлют. Над миром чувственным бесчувственно царят. И облаков, взирающих на землю, Им непонятен лучезарный взгляд.

Первый снег в горах

Снега легли атласом белым На пики гор. И облака Вокруг клубясь, ползли несмело, Цепляя острые бока Лесов застывших золотистых, Еще свободных от снегов. И поредевших крон сквозистых Шуршал поверженный покров. Кусты горели жаром ягод, Как барбарисовый закат. А лапы тисов — крыши пагод — Держали лиственный опад. Мелькали стайки меж деревьев. И сойки вскрикивали вдруг. И воздух, вздрогнувший, мгновенно Листы срывал под дятла стук. И листья сонные летели, Кружась безмолвно и легко. Ложились, накрывая землю, И луж зеркальное стекло. Все затихало и немело. Туман сползающий съедал Снега вершин, а цветик белый Последний в сумерках дрожал…

Поздняя осень в селении

Лес сквозной затих смиренно в ожиданьи бурь. Не появится сегодня в облаках лазурь. Все верней и ближе холод календарных дней. Все настойчивее ветер и все больше пней. И все жарче топят печи, и из труб дымок. И на тонкой паутинке кружится листок. Старый сад в тревожной грусти замер у плетня. Абрикоса желтый плащ — украшенье дня. И грибам уж не хватает редкого тепла. И ковром дубовых листьев сень дерев легла. Лишь вороны оживляют этот тихий сон. Колокольчика коровы монотонный звон. День, казалось, только начат, а уже темно. Светлячком в селеньи горном вспыхнуло окно. И за ним второе, третье… Скоро лягут спать. А ночной холодный ветер будет листья гнать. Мушмулу на голых ветках оросит туман. Попадут тарелки лужиц в ледяной капкан. И однажды утром ранним, выглянув в окно, На земле в селе увидят снега полотно.

Возвращение

Еще один из дней осенних исчез в тумане. Темнеет. Скоро уснут селенья в сыром дурмане. Я покидаю их, я уезжаю. Мне очень грустно… А у дороги, за тем плетнем, уж спит капуста. Уснут осины, задремлют вязы, затихнут клены. Засеет дождик, и за ночь листья засыплют склоны. И лишь трава совсем по-детски поверит в лето, И зацветет вдруг запоздалый цикорий где-то. Плывут деревья. Их очертанья, как привиденья. И так спокойно, и так уютно, и нет смятенья… Нет суеты, нет никого — лишь я и осень. Я знаю точно: чудес на свете не семь, а восемь. Мелькают кадры осенней жизни, как на экране. Кружатся листья, земли и неба стирая грани. Шиповник красный, как брызги краски на белом фоне… Промчались мимо и растворились в тумане кони. Стада уныло бредут домой — они устали. И прячут окна свой тусклый свет в ночной вуали. И смотрит вслед мне промокший пес, хвостом виляя. Я возвращаюсь в свой пыльный город совсем другая.

Наконец-то у меня появился «просвет», и я смогла прочитать то, что так ждала в конце прошлой недели (участвовала в научной конференции, у меня было два доклада).

Константиныч так светло и легко вспомнил старые добрые любимейшие передачи нашего радио. И про жирафа так тонко и красиво. Про осень и музыку к ней так чудно, хотя и грустно!

А вот мы осень любим. Если бы вы приехали к нам как-нибудь во второй половине сентября или в октябре до Покрова и увидели, и почувствовали всю прелесть здешней осени!

У нас осень — самое комфортное время года. Очень долго тепло, но не жарко. Море не остывает почти до конца первой декады октября, поэтому можно купаться. Сентябрь еще жарковат для учебы, работы и хождения по городу днем, но вечера уже прохладные и бывают даже тихие, поэтому не утомительные. Это самый настоящий бархатный сезон. Тем более что лето у нас просто жестокое. Я как-то уже писала вам, что только у нас на станции лето еще можно пережить без кондиционера, хотя все равно бывает несколько душных ночей.

В этом году я почти два месяца провела в Обнинске — ловила себя на мысли, что абсолютно всегда, если есть свободная минутка, я любовалась дождем. Для меня он каждый раз — праздник. Ни один дождь не похож на другой. Это чудо! «Эти летние дожди… Эти радуги и тучи. Мне от них как будто лучше…» Это все от того, что здесь мы дождей почти не видим. Здесь свирепствует старуха Засуха из мультфильма про доброго Онзея. А дожди конца ноября у нас тоже неприятные и злые, потому что идут они в сопровождении сильного, насквозь пронизывающего ветра.
Наталья Пономарева (12 сентября 2008 года)

Октябрь

Моря синего мягкого плеск.
Чаек ослепительная белизна.
Вышки полосатой высокий крест.
Баржи покрашенной новизна.

Камни, обросшие тиной морской,
Зеленью яркой сияют в лучах
Солнца, собравшегося на покой
И засыпающего при свечах

Города, лежащего на горе,
Взирающего на плывущий баркас.
Вот на молу рыбак, одурев,
Спиннинг закидывает в сотый раз.
Рыба сегодня почти не клюет.
Ему посочувствую: «Ерунда!
Посмотрите на горы — какой восход!
Ой, простите, закат! Какая вода!»

Кулик на гряде застыл, не спешит.
Смотрит со мной на красный корабль.
Медленно-медленно в небе скользит
Облака розового дирижабль.

Октябрь на пляже, октябрь в воде,
В душе, в городе, на небесах.
Кто я? Забыла… Но знаю я где — 
В пленительной осени ловчих сетях.

Омела

Омела, …лела, …лела…
На веточках дубов
Мелодия звенела…
Таинственный покров
Деревьев изнуренных
С опавшею листвой,
Печальных и покорных
Омеле золотой,
Фисташковой, нарядной,
Как новогодний шар.
Порою листопадной — 
Навязчивый кошмар.
Омела листья–рожки
Топорщила, смеясь.
Плодов белели крошки — 
Узорчатая вязь.
В туманности осенней
Угрюмых вечеров
Омел кусты весенние — 
Ловушки зимних снов.
Омела, …лела, …лела…
Коварно хороша!
Синица зазвенела, 
Заплакала душа…

Вчерашняя авиакатастрофа для меня еще немного страшнее, чем для многих. В августе прошлого года я летела на конференцию в Пермь на таком же ужасном самолете, но из аэропорта Домодедово. И по дороге в Пермь, и обратно было одно и тоже — отвратительный взлет и отвратительная посадка. Так плохо я никогда больше не взлетала и не садилась, решила, что это, может быть, особенность Боингов.

Поэтому, кода я узнала об этой аварии, мне стало страшно. Как и все, бросилась изучать скорбный список. К счастью, ни одной знакомой фамилии, кроме так глубоко уважаемого нами Г. Трошева, я не нашла. Но наплакалась, потому что люди погибли семьями.

Боже! Что они испытывали, когда поняли, что пришел конец?! В таких случаях я всегда вспоминаю фрагмент из романа Виктора Гюго «Человек, который смеется» — как во время шторма тонула шхуна, следовавшая через Ламанш, и священник призвал всех читать «Отче наш»… Хожу и читаю…
Наталья Пономарева (15 сентября 2008 года)

В пятницу я уезжаю в командировку по Южному Дагестану — дней на пять, не меньше, хотя выписываем на двенадцать — в горах всякое бывает, тем более что там погода портится. Будем отбирать пробы воды на минерализацию и содержание спонтанных (выделяющихся из недр) газов и пробы пород на радиоактивность. Южный Дагестан сейчас находится в напряженном состоянии — там 50 лет не было сильных землетрясений, а в последнее время и слабых нет, что очень тревожно.

Соседняя с ним зона возможных очагов — прибрежная часть акватории Каспия в пределах Дагестана, напротив — очень активна последнее время. И если сейчас пробы воды и газов будут аномальные, то можно, хоть и очень приблизительно, думать о сроках разрядки (точнее можно судить только по непрерывным наблюдениям, которые сейчас некому проводить — и опасно, и очень дорого). Интересно, просто дух захватывает, но и страшновато, потому что далеко, а везде неспокойно.
Наталья Пономарева (16 сентября 2008 года)

Добрый вечер, Мария! Наташина командировка закончилась, не успев начаться. ДТП. К счастью, Наташа жива. Все обошлось. Но она получила ушибы, полдня провела в больнице (в полутора часах езды от Махачкалы) и сейчас она уже дома.
Людмила Алексеева (20 сентября 2008 года)

Вот как в жизни все неожиданно и просто — раз! и тебя может не быть вовсе. Но, очевидно, у нас, ехавших в этой машине, еще есть дела на этом свете.

Из дома я еще не могу выходить, но по комнатам, прихрамывая, передвигаюсь. Так что все более чем хорошо.

Отправляем Вам стихи об осени с небольшим лирическим отступлением в прозе, которое находится в конце. Люда просит выбрать те стихи, которые вам больше понравятся, потому что их много.
Наталья Пономарева (27 сентября 2008 года)

В следующую субботу я уезжаю в Кисловодск, у нас там будет проходить четвертая Международная сейсмологическая школа. Поэтому интенсивно лечусь и учусь — у меня пленарный доклад.
Наталья Пономарева (11 октября 2008 года)

Сегодня в Чечне произошло весьма сильное землетрясение, которое, к великому сожалению, принесло горе людям — есть разрушения и жертвы.

Дагестан потрясло хорошо. Все перепуганы. Как всегда в этих ситуациях, начинают бродить слухи о надвигающемся сильнейшем толчке и прочее и прочее. Особенно сейчас, ближе к ночи. В школах отменили занятия. Мне даже звонили из управления исполнения наказаний… Мои сотрудницы только что ушли, но толчки продолжаются, конечно же, гораздо менее сильные, чем первый.

А осень-то у нас сейчас — загляденье! Погода чудная. Тишина. Пошли грибы, зеленеет молодая травка. В горах боевики, но Алексеевым ничего не страшно — завтра они рвутся на природу. Недавно Люде приснился сон, и вот — он на бумаге.
Наталья Пономарева (11 октября 2008 года)

Осенний сон

Лучи пронзали комнату сквозную И золотили старенький паркет. Листву деревья сбросили резную И ослепил небес раскрытых свет. Скорей в простор! В поля, леса и горы Дышать последним призрачным теплом, И удивленные распахнутые взоры Зажечь восторженным целительным огнем. Покой и тишь. Мелодия застыла. Не надо слов. Беспомощны слова… В осеннем храме счастьем окоропила Летящая багряная листва.

Послесловие от Марии О.

Появление первой публикации стихотворений Людмилы Алексеевой в Интернете ровно год назад совпало с днем ее рождения. Так уж получилось. В редакцию журнала «Солнечный ветер» пришло письмо из Дагестана от ее подруги, Натальи Пономаревой, начальника сейсмической станции «Махачкала» Геофизической службы РАН, и я заинтересовалась жизнью русских женщин в «кавказских селениях». Мы отобрали тогда стихи, наполненные местным колоритом, тем более что они сопровождались очень удачными фотографиями, сделанными Людмилой во время ее путешествий по республике.

«… Эти несколько стихотворений написала моя подруга — преподаватель биологии Людмила Александровна Алексеева. По ее просьбе я взялась помочь ей показать некоторые из них. Стихи появились под впечатлением поездок по Дагестану. Мы живем в Махачкале и очень любим природу нашего края — ей и посвящено подавляющее большинство стихов Л. Алексеевой. Природа нашей республики уникальна и неповторима, и, будучи педагогом, Людмила старается донести до детей красоту земли дагестанской и воспитать бережное отношение к ней. Своим восторженным отношением к природе, увиденным и прочувствованным за многие годы путешествий, желанием сберечь эту красоту в своей памяти и памяти слушателей Людмиле всегда хотелось поделиться с друзьями, коллегами, учениками, а получалось это лучше всего в стихах…»

Остается добавить, что Людмила Алексеева — Заслуженный учитель Дагестана. Вторую публикацию ее стихотворений 2006-2007 годов обрамляют фрагменты писем Натальи Пономаревой. Мне показалось очень интересным такое объединение «физики и лирики».